Операция «Огненный шторм» . Бомбардировка Лондона: начало авиационного террора

В преддверии учений НАТО у границ России можно напомнить о многочисленных планах «сдерживания» в отношении СССР, разработанных западной коалицией до завершения и сразу после Второй мировой войны. На представленной ниже ссылке показана карта СССР и какие конкретно местности предполагалось подвергнуть ядерным ударам. Желающие могут посмотреть, попадал ли их родной город под бомбардировку или нет. Хотя результат был бы неутешительный для граждан СССР в любом случае.

Несколько месяцев назад Национальное управление архивов и документации США рассекретило список ядерных мишеней за № 275, датируемый 1959 годом — 800 страниц посеревшего от времени машинописного текста с пометкой «Совершенно секретно» (интерактивная карта) .

Нажав на приведённую ссылку, можете увидеть, какие планы были у военного ведомства США в отношении вашего города. В рассекреченных документах приведены таблицы, содержащие информацию об атомных ударах в ядерной войне, которая вполне могла начаться три года спустя. «Систематическое уничтожение» сотен целей, обозначенных аббривиатурой DGZ (намеченные эпицентры). Среда них — 179 целей в Москве, 145 в Ленинграде и 91 в Восточном Берлине. В большинстве это были военные, промышленные и производственные объекты, но в каждом городе можно найти и пункт «население».

По оценке специалистов, полученный список целей является самым подробным из всех, когда-либо опубликованных военно-воздушными силами страны. Цели в опубликованном списке обозначены кодами, точные адреса продолжают оставаться засекреченными. Список был подготовлен в ту пору, когда еще не существовало межконтинентальных ракет и единственным способом доставки ядерного оружия были самолеты (можно почитать про тогдашнее превосходство США в воздухе).

И в этот период США имели очень значительное преимущество перед Советским Союзом, ядерный потенциал которого был в 10 раз меньше американского. Одной из основных задач американских военных стратегов того времени стало стремление взять в кольцо СССР военными базами бомбардировочной авиации, с которых, «в случае войны», должны были подняться американские самолеты и нанести удар по всем пунктам списка в крупнейших советских городах.

США в этот период имели в своем арсенале атомные бомбы общей мощностью в 20 000 мегатонн. Основу оборонной стратегии США составила доктрина «массированного возмездия», предусматривавшая возможность нанесения ядерных ударов по СССР и Китаю.

Поэтому и неудивительно, что главными целями документа указываются уничтожение советских бомбардировщиков еще до того, как они взлетят и направятся в Европу или за ее пределы. Начиная с 9 мая 1945 года, у «западной коалиции» было подготовлено множество планов военных операций против СССР. Вторая мировая война была в разгаре, когда Комитетом начальников штабов (КНШ) США был подготовлен доклад, в котором Советский Союз признавался вторым полюсом геополитического влияния (май 1944 года).

Первым планом военного удара по СССР стала «штабная игра» «Немыслимое». До окончания Второй мировой войны США начали планировать нанесение ядерных ударов по СССР: Эту карту из архива генерала Гровса относят к августу 1945 года

Цели: Москва, Свердловск, Омск, Новосибирск, Сталинск, Челябинск, Магнитогорск, Казань, Молотов, Ленинград.

15 сентября 1945 года уже сформирован список 15 первостепенных и 66 дополнительных городов для нанесения ядерного удара — и обозначены требования к производству соответствующего количества ядерных зарядов.

Через два месяца после капитуляции Японии на рассмотрение КНШ США поступает доклад N 329 Объединенного разведывательного комитета. В его первом параграфе было ясно указано: «Отобрать приблизительно 20 целей, пригодных для стратегической атомной бомбардировки СССР».

14 декабря 1945 года Объединенный комитет военного планирования США издает директиву N 432/д, в которой указывалось, что самым эффективным оружием для удара по СССР признавались имеющиеся у США атомные бомбы.

Просто так вступить в противоборство с СССР Соединенные Штаты не могли, для этого надо было заручиться международной поддержкой. За этим дело не встало, и 4 апреля 1949 года было заявлено о создании НАТО — антисоветской военной коалиции.

Спустя восемь месяцев, 19 декабря 1949 года Комитет командующих штабов США утверждает план «Dropshot». В соответствии с ним в точно назначенный день — 1 января 1957 года, в виде новогоднего подарка, США рассчитывали начать крупномасштабную операцию сил НАТО с бомбардировки 100 советских городов 300 атомными бомбами и 250 тысячами тоннами бомб обычных.

В результате предполагаемой военной операции СССР должен был быть оккупирован и поделен на 4 «зоны ответственности» (Западная часть СССР, Кавказ — Украина, Урал — Западная Сибирь — Туркестан, Восточная Сибирь — Забайкалье — Приморье) и 22 «района ответственности».

Пока Советский Союз только занимался разработкой своей атомной бомбы, Пентагон планировал массированный бомбовый удар по 100 советским городам. Иначе, как планом по уничтожению СССР «Dropshot» назвать нельзя.

Конечно, советская разведка не дремала, о «грандиозных планах» США стало известно в Кремле. Вскоре, в 1949 году, были проведены успешные испытания советской атомной бомбы РДС-1 и уверенность в реализации плана «Dropshot» таяла на глазах. А уж после введения в 1955 году в строй системы ПВО «Беркут» и вовсе сам план становится бессмысленным.

И даже операция «Синий павлин», хоть и не была направлена на уничтожение СССР, а скорее противодействия вторжению СССР в ФРГ была крайне изощренной.

Недавно архив с тысячью целей ядерной стратегической авиации США в Советском Союзе, Восточном блоке, КНР и КНДР был оцифрован. Машинописный текст с координатами широты и долготы переложен в цифру и выведен на карты.

Графически на картах можно посмотреть в разном масштабе — есть несколько различных видов отображения информации о местах нанесения ядерных ударов.

Профессор Алекс Веллерштейн, используя реалистичные погодные данные и погодные сценарии в местах предполагаемого сброса бомб, построил несколько моделей ядерного заражения после предполагаемых бомбардировок для ряда из 1154 целей.

Профессор был ошеломлен, что население СССР и других стран оказывалось внутри «доменных» зон сразу нескольких ядерных ударов. Он назвал это «двойным убийством», которое, например, грозило жителям Ленинграда.

«Еще до завершения Второй мировой войны, американские стратеги ядерной войны против Советского Союза понимали, что не каждая бомба точно достигнет цели, и поэтому планировалось применение нескольких видов оружия, которое будет направлено на каждую из них. Таким образом, можно говорить о «двойном убийстве» людей в некоторых из этих мест».

Веллерштейн составил таблицу числа предполагаемых жертв — травмы со смертельным исходом в случае применения тех ядерных зарядов, которые США рассчитывали сбросить на противника.

Цифры у него получились фантастическими — более полумиллиарда жертв.

Потом немного поколдовал с цифрами, плотностью населения, наличия в арсенале США тех или иных зарядов и их разрушительной силой и пришел к выводу, что нанесение ядерных ударов в соответствии с планом № 275 привело бы к травмам со смертельным исходом:

В СССР — 111,6 млн.человек
Страны Варшавского договора — 23,1 млн. человек
Китай + Северная Корея — 104,5 млн.человек
Всего — 239,11 млн.человек

Само собой профессор приходит к выводу, что подобные планы не только не могут называться «планами сдерживания». Это планы уничтожения.

карта с целями ядерных ударов: http://blog.nuclearsecrecy.com/misc/targets1956/

Для примера район Сергиева Посада: http://nuclearsecrecy.com/nukemap/?&kt=1000&lat=56.716667&lng=38.816667&airburst=0&hob_ft=0&casualties=1&fallout=1&zm=8

На каждой карте очень наглядно рассказано, сколько конкретно людей погибнет в результате бомбардировки, каков радиус поражения и другие данные.

В 1943 г. одновременно с проведением наступательных операций на Средиземноморском театре военных действий союзники осуществляли воздушные бомбардировки фашистской Германии.

В директиве англо-американского Объединенного комитета начальников штабов от 21 января 1943 г. указывалось, что основной задачей воздушного наступления является прогрессивно нарастающее разрушение и дезорганизация военной, промышленной и экономической системы Германии и подрыв морального духа немецкого народа до такой степени, при которой его способность к вооруженному сопротивлению резко ослабнет {1096} .

Первостепенная по значению и очередности выполнения задача авиации заключалась в том, чтобы уничтожить и разрушить все наиболее важные верфи, где строились немецкие подводные лодки. Далее бомбардировкам подлежали авиационные заводы, средства транспорта, нефтеперерабатывающие заводы и предприятия по производству синтетического горючего и другие «объекты военной индустрии противника».

Удары с воздуха по Германии намечалось осуществлять совместными усилиями авиации США и Англии. Американские военно-воздушные силы нацеливались на уничтожение отдельных важных военных и промышленных объектов посредством прицельного дневного бомбометания, английская авиация - на совершение массированных ночных налетов с применением бомбометания по площадям.

Выполнение этих задач возлагалось на английское Бомбардировочное командование (командующий главный маршал авиации А. Гаррис) и американскую 8-ю воздушную армию (командующий генерал А. Икер). В апреле 1943 г. Бомбардировочное командование насчитывало 38 эскадрилий тяжелых и 14 эскадрилий средних бомбардировщиков, всего 851 тяжелый и 237 средних бомбардировщиков. В составе 8-й американской воздушной армии находилось 337 тяжелых бомбардировщиков и 231 самолет в соединениях тактической авиации.

Хотя в приказах и директивах для воздушных ударов указывались военные объекты, на практике же, по словам А. Гарриса, руководившего бомбардировками Германии, основными объектами налетов являлись города и особенно их центральные части. «Разрушенное предприятие в городе мы всегда рассматривали как дополнительную удачу» {1097} . В отчете Управления по изучению результатов стратегических бомбардировок сказано: «Считалось, что налеты на города представляют собой средство для подрыва морального духа германских граждан. Считалось, что если удастся повлиять на моральное состояние промышленных рабочих, если удастся отвлечь их от работы на заводах и заняться другими делами, например попечением о семьях, ремонтом своих поврежденных домов... то германское военное производство потерпит ущерб» {1098} . Примером избранной союзниками тактики может служить массированный налет английских бомбардировщиков на Вупперталь в ночь на 30 мая 1943 г., когда было уничтожено около 90 процентов застроенной части города {1099} .

С 6 марта по 29 июня 1943 г. Бомбардировочное командование санкционировало 26 массированных налетов на города Рура, во время которых союзники сбросили 34 705 тонн бомб, потеряв при этом 628 самолетов. Помимо этого в марте - апреле 1943 г. было проведено три массированных налета на Берлин, четыре на Вильгельмсхафен, по два на Гамбург, Нюрнберг и Штутгарт и по одному на Бремен, Киль, Штеттин, Мюнхен, Франкфурт-на-Майне и Мангейм. В ночь на 17 мая 1943 г. английские бомбардировщики разрушили плотины на реках Мене, Эдер и Зорпе.

Действия американской авиации носили ограниченный характер. 4 апреля 8-я американская воздушная армия силами 85 самолетов бомбардировала заводы Рено в Париже. 5 апреля она совершила налет на Антверпен. 14 мая 126 американских тяжелых бомбардировщиков бомбили Киль.

Весной 1943 г. налеты на Германию осуществлялись без сопровождения истребителей, так как радиус их действия был недостаточен. В то же время военно-воздушные силы Германии получили самолеты «Фокке-Вульф-190А» с усовершенствованным вооружением, а также ночной истребитель «Мессершмитт-110». Применяя усовершенствованные радиолокационные прицелы, немецкие истребители наносили значительный урон союзной авиации как днем, так и ночью.

Чтобы уменьшить потери самолетов, союзное командование пересмотрело очередность бомбардировок объектов. 18 мая 1943 г. Объединенный комитет начальников штабов одобрил «План объединенного бомбардировочного наступления с Британских островов» под кодовым наименованием «Пойнтблэнк». Этот план лег в основу директивы от 10 июня 1943 г., согласно которой основной задачей военно-воздушных сил являлось уничтожение немецких истребителей и разрушение промышленных предприятий, связанных с их производством. «Пока это не будет достигнуто, - указывалось в директиве, - наша бомбардировочная авиация не сможет выполнить поставленные перед нею задачи» {1100} . Главная роль в выполнении плана «Пойнтблэнк» отводилась американской 8-й воздушной армии.

Согласно плану объединенное бомбардировочное наступление состояло из четырех этапов. На первом этапе (он заканчивался в июле) главными объектами должны были стать верфи подводных лодок. На втором (август - сентябрь) - основные усилия сосредоточивались по районам базирования истребительной авиации и заводам, выпускающим истребители. За это время количество тяжелых бомбардировщиков предполагалось довести до 1192. На третьем (октябрь - декабрь) - планировалось продолжать уничтожение немецкой истребительной авиации и других средств ведения вооруженной борьбы. К январю 1944 г. предполагалось иметь 1746 тяжелых бомбардировщиков. Задачи последнего этапа (январь - март 1944 г.) сводились в основном к обеспечению подготовки вторжения союзных войск на континент. К 31 марта количество тяжелых бомбардировщиков должно было увеличиться до 2702 {1101} .

В июле 1943 г. английская бомбардировочная авиация совершила налеты на Кёльн, Ахен, Эссен и Вильгельмсхафен. Особое место среди бомбардировок городов Германии англо-американской авиацией заняли налеты на Гамбург, осуществленные с 25 июля по 3 августа 1943 г. В этих налетах участвовало 3095 самолетов, из них 2630 вышли на цель и сбросили на город 8621 тонну бомб. Потери союзников составили 87 бомбардировщиков {1102} .

В августе бомбардировкам подверглись Берлин, Мангейм, Нюрнберг, а также итальянские города Турин и Милан. В ночь на 18 августа около 600 самолетов сбросили 1937 тонн бомб на экспериментальный центр ракетного вооружения в Пенемюнде.

С осени 1943 г. воздушные бомбардировки стали все больше подчиняться подготовке вторжения союзных войск во Францию. В разделе «Воздушное наступление» заключительного доклада Объединенного комитета начальников штабов на конференции «Квадрант» 24 августа 1943 г. указывалось: «Подрыв и дезорганизация во все возрастающих масштабах военно-экономической мощи Германии, разрушение важнейших объектов на коммуникациях противника и значительное сокращение боевых сил немецкой авиации путем проведения объединенного воздушного наступления со всех удобных баз являются предварительным условием проведения операции «Оверлорд» (если русские одни не одержат полной победы до начала указанной операции). Поэтому, в силу особой стратегической важности воздушного наступления, ему по-прежнему необходимо уделять величайшее внимание» {1103} .

За последние десять дней августа были совершены три налета на Берлин, в результате были сильно разрушены районы Сименс-Штадта, Мариендорфа и Лихтенфельде. Потеряв во время налетов 125 самолетов, Бомбардировочное командование временно прекратило налеты на столицу рейха. В сентябре оно провело два массированных налета на Мангейм, в октябре - бомбардировки Ганновера, Касселя и Дюссельдорфа.

Осенью 1943 г. 8-я американская воздушная армия наносила удары преимущественно по городам, расположенным в глубине Германии. Она при этом несла большие потери. Например, 14 октября 1943 г. во время бомбардировок 388 американскими тяжелыми бомбардировщиками Швейнфурта было потеряно 60 самолетов. «Истина заключалась в том, - констатировали американские историки, - что 8-я воздушная армия на некоторое время потеряла превосходство в воздухе над Германией» {1104} .

В середине ноября возобновились налеты на Берлин. В ночь на 19 ноября 402 бомбардировщика сбросили на город 1593 тонны бомб. Потери составили 9 самолетов {1105} .

При проведении воздушных бомбардировок союзное командование стремилось различными способами ввести противника в заблуждение относительно истинных объектов атаки. Так, например, маршруты бомбардировщиков выбирались с таким расчетом, чтобы создать впечатление, будто они летят в направлении определенного объекта. Но в самый последний момент самолеты внезапно меняли курс и шли к своей действительной цели. Такой маневр, осуществлявшийся авиацией, зачастую сбивал с толку операторов постов управления и наведения немецких истребителей.

Как 8-я американская армия, так и особенно английское Бомбардировочное командование придерживались плана воздушного наступления на Германию лишь в его общих чертах. Английская авиация вместо налетов на важные военно-промышленные объекты основные усилия сосредоточивала на бомбардировке наиболее крупных городов Германии {1106} . Главный маршал авиации Гаррис 7 декабря 1943 г. заявил, что «к концу октября 1943 г. на 38 главных городов Германии было сброшено 167 230 тонн бомб, уничтожено около 8400 гектаров застроенной площади, что составляло 25 процентов общей площади городов, подвергшихся воздушному нападению» {1107} . Однако разрушение жилищных массивов не привело и не могло привести к снижению выпуска военной продукции.

Такой вывод сделал английский историк А. Верриер, который в книге «Бомбардировочное наступление» пишет: «Нам теперь известно, что германская тяжелая промышленность и основные производственные мощности не понесли в 1943 году серьезного ущерба. Несмотря на опустошение Рура, металлургические и другие предприятия продолжали работать; не ощущалось недостатка в машинном оборудовании; не было острой нехватки сырьевых материалов» {1108} . Другой английский историк А. Тейлор свой вывод о том, что воздушное наступление на Германию не оправдало возлагавшихся на него надежд, подкрепляет конкретными данными. «В 1942 году, - пишет он, - англичане сбросили 48 тыс. тонн бомб; немцы произвели 36 804 единицы оружия (тяжелых орудий, танков и самолетов). В 1943 году англичане- и американцы сбросили 207 600 тонн бомб; немцы выпустили 71 693 единицы оружия» {1109} .

Ни английскому Бомбардировочному командованию, ни командованию 8-й американской воздушной армии к концу 1943 г. не удалось полностью выполнить задач, предусмотренных планом «Пойнтблэнк».

Наступление англо-американских войск в Италии и воздушные бомбардировки Германии в 1943 г. не привели к тем результатам, на которые рассчитывало союзное командование. Заверения Черчилля в том, что в Италии будут скованы значительные силы вермахта и это окажет существенную помощь Советской Армии, не подтвердились {1110} . Немецко-фашистское командование направило в Италию небольшое количество войск, и то главным образом из Франции. В сентябре в Италии было лишь 17,5 немецких дивизий, в то время как на советско-германском фронте находилась 221 дивизия. Отвлечение союзных сил для операций в Италии вело к затяжке войны в Европе.

Контрнаступление под Курском, а затем общее стратегическое наступление Советской Армии лишили гитлеровское командование возможности изменить ход событий в Италии. Героическая борьба советского народа в значительной мере облегчила англо-американским войскам проведение операций в Сицилии и на Апеннинском полуострове.

Вооруженные силы США и Англии, действовавшие в Европе, внесли свой вклад в общее дело борьбы против гитлеровской коалиции. Выход Италии из войны ослабил силы фашистского блока.

В ходе высадки войск в Сицилии и в районе Салерно, а также последующих действий в Италии англо-американские армии получили опыт подготовки и проведения десантных операций и наступления с захваченных плацдармов. Количество соединений, получивших боевую закалку в проведенных боях, увеличилось. У командования и личного состава появилось больше уверенности в успехе вооруженной борьбы против вермахта.

Совсем скоро мы вновь будем отмечать самый важный праздник для нашей страны – День Победы. Уже стартовала акция «Георгиевская ленточка», а в день празднования мы увидим Парад Победы и пройдет уже традиционная акция «Бессмертный полк». Как жил наш город в эти тяжелые дни и какой вклад горьковчане внесли в Победу.

Начало войны и бомбардировок Горького

Горьковчане узнали о начале войны 22 июня 1941 года, спустя несколько часов после вторжения противника. Сперва по радио, потом из газеты «Горьковская коммуна». На Советской площади (сейчас площадь имени Минина и Пожарского) состоялся многотысячный митинг, на котором перед собравшимися выступил секретарь Горьковского обкома ВКП(б) Иван Михайлович Гурьев. Многолюдные митинги и собрания волной прокатились по всей области. Мобилизация была объявлена на следующий день, однако только 22-го числа, в первый день войны, около 10 тысяч человек по всей области, не дожидаясь повесток из военкоматов, подали заявления о вступлении в армию.

Конечно, мы все с вами знаем, что через город не проходила линия фронта и никаких боевых действий не велось, но город Горький заслуживает звания «город - герой труда», ведь здесь для нужд фронта был создан каждый второй автомобиль, каждый третий танк и каждая четвертая артиллерийская установка.

Конечно, нельзя забывать и о бомбардировке немецкой авиации основных производств и промышленных районов города. Основной целью бомбардировок в период с осени 1941 по лето 1943 года, было разрушение промышленного потенциала города, наибольшие повреждения получил Горьковский автомобильный завод. За время войны вражеские бомбардировщики совершили 43 налёта, из них 26 налётов ночью, во время которых на город были сброшены 33 тысячи 934 зажигательных бомб и 1 тысяча 631 фугасная. Бомбардировки Горького стали самыми крупными ударами авиации Люфтваффе по тыловым районам СССР в годы войны.

Город попал в поле зрения немцев ещё при разработке операции «Барбаросса» по разгрому СССР. Он тогда был одним из крупнейших производителей и поставщиков вооружения Красной Армии. Полный захват Горького и переход его под свой контроль планировался нацистской Германией во второй половине сентября 1941 года. Сначала фашисты должны были уничтожить оборонную промышленность города - Горьковский автозавод, «Завод имени Ленина», также заводы «Сокол», «Красное Сормово» и «Двигатель Революции». Горьковский машиностроительный завод планировалось переоборудовать под выпуск немецкой военной техники.

31 октября 1941 года на автозавод пришло распоряжение И. В. Сталина о том, что необходимо резко увеличить производство лёгких танков Т-60 и в ближайшие 2-3 дня довести его до 10 танков в день. А уже через 5 дней, в ночь с 4 на 5 ноября 1941 года, был совершен первый налет на город вражеской авиации. В нем участвовали группы бомбардировщиков «Хейнкель-111», «Юнкерс-88», всего до 150 самолетов. Из этого числа к городу прорвалось 11 самолетов.

Стояла промозглая и пасмурная ноябрьская ночь. Раскинувшийся на окских берегах и погруженный в темноту Горький жил повседневной жизнью тылового города. Десятки тысяч жителей отсыпались в своих нетопленых домах и бараках, в то время как другие трудились в многочисленных холодных цехах военных заводов. Их мрачные серые корпуса с забитыми досками и фанерой окнами смутно выделялись на фоне однообразного пейзажа. Люди пребывали в тревоге – враг стоит под Москвой.

Авиабомбардировки: как это было

С юго-запада на небольшой высоте к Горькому приближался немецкий бомбардировщик. Экипаж «Хейнкеля» пребывал в напряженном ожидании. Штурман внимательно вглядывался в хорошо различимый силуэт Оки, предвкушая, что вот-вот появятся контуры спрятанного в темноте тылового города. По левому борту промелькнули мрачные очертания химических заводов Дзержинска. Это означало, что до цели осталось около 20 км. И вот на левом берегу показались многочисленные пятна жилых массивов, а затем и темная громада автомобильного завода с десятками дымовых труб…

На часах было 01.40 4 ноября по местному времени, когда три мощных взрыва сотрясли «ГАЗ». Одна бомба упала в моторный цех № 2 на линию коленчатых валов, вторая взорвалась снаружи, еще одна фугаска угодила в угол расположенного напротив колесного цеха, где находились электродный участок и гараж. Дальше завод превратился в потревоженный муравейник. А над моторным цехом все сильнее разгоралось пламя, зловеще освещая соседние здания. Начальство бросилось к телефонам, дабы поскорее сообщить о бомбежке в обком.

А тем временем к городу с юго-запада приближался второй бомбардировщик, из-за облачной погоды снова оставшийся незамеченным для постов ВНОС. В 02.15 «Хейнкель» вышел на цель, которую уже отчетливо обозначало яркое пламя пожара. Немецкий пилот метил в новокузовной корпус, где собирались легкие танки Т-60. Когда темно-серая громада здания показалась в перекрестье прицела, штурман нажал на кнопку сброса и две 500-кг бомбы с воем устремились вниз. Однако расчет на сей раз оказался неверным. Одна бомба упала с недолетом, а вторая – с перелетом, уже на трамвайной остановке за заводом. Мощной взрывной волной вышибло стекла в колесном цехе, отделе запчастей, КЭО и других зданиях. Грохот взрывов был слышен на большом расстоянии, и многие жители города, проснувшись, выбежали на улицу, где их глазам предстало яркое зарево пожара на автозаводе. Всем стало ясно, что война по-настоящему пришла в Горький.

В 16.40 появился еще один «Хейнкель». Бомбардировщик шел с южного направления, со стороны деревни Анкудиновка, и летел низко над железной дорогой. Двухмоторная махина с ревом пронеслась над станцией Мыза. Некоторым жителям даже удалось разглядеть подвешенную под фюзеляжем огромную бомбу. Неожиданно вынырнув из-за гористого берега, самолет пролетел над Окой и с пологого пикирования сбросил «груз» на завод «Двигатель революции». Сильнейший взрыв прогремел в здании силовой станции предприятия, в котором находились паровые котлы, дизельная, компрессорная и трансформаторная подстанции. Рабочие, находившиеся в соседних цехах, от сотрясения повалились на пол, затем сверху на них посыпался настоящий дождь из осколков стекла световых фонарей.

Бомбардировщик тем временем полетел в центр Горького, осматривая местные достопримечательности. Над Кремлём он сделал «круг почёта» и после этого скрылся. К сожалению, в тот день кремлёвская оборона ещё не была готова. Работник обкома ВКП(б) Анна Александровна Коробова, после этого, вспоминала: «Во время перерыва между заседаниями мы вышли на улицу и к своему ужасу увидели чёрный самолет со свастикой, описывающий круг над Кремлем. При этом летчик высунулся из кабины и даже помахал нам рукой! После этого мы вернулись в здание и нам сообщили - только что разбомбили завод им. Ленина, его директор Кузьмин погиб…»

После первых бомбардировок были приняты срочные меры по переброске в район автозавода дополнительных зенитных орудий и боеприпасов, улучшалась связь и система управления огнем. Изменили схему заградительного огня. На направлениях действий немецкой авиации создавались две линии завес на расстоянии 2-3 и 6-7 километров от автозавода, на крышах цехов устанавливались пулеметы для стрельбы по низколетящим самолетам. Последующие налеты встречались более организовано, на подходе к Горькому. Всего было сбито 14 самолетов, из них зенитными батареями - 8, истребителями - 6 (по другим данным сбито 23, повреждено около 210).

Следующие массированные налеты состоялись в феврале 1942 года, в результате этих бомбардировок убито 20 и ранено 48 человек, урон промышленным объектам незначительный. Затем бомбовые налеты шли в июне. В тот период немцы стали совершать налеты и на другие города Поволжья. Войска ПВО тогда значительно укреплялись. Для обороны мостов, судов и пристаней были выделены канонерские лодки Волжской флотилии. С этого времени стали применяться аэростаты воздушного заграждения.

Продолжающиеся бомбёжки 1943 года и восстановление автозавода

В июне 1943 года после продолжительного затишья Горький, особенно автозавод, подвергся серии массированных ночных налетов немецкой авиации. Налеты проводились в рамках подготовки к крупной наступательной операции лета-осени 1943 года, в ходе которой наносились бомбовые удары по промышленным центрам Поволжья - Ярославль, Горький, Саратов.

Несмотря на активный интерес Абвера (орган военной разведки и контрразведки Германии – прим. ред .) в 1919-1944 годах к горьковской оборонке, все же германское командование не располагало абсолютно точными сведениями о наших военных заводах. «ГАЗ» они считали головным заводом советской танковой продукции, который еженедельно выпускает 800 танков Т-34. Именно поэтому была поставлена задача в преддверии Курской битвы стереть автозавод с лица земли. Бомбили с немецкой точностью: организованно, по одинаковой схеме, в одно и то же время суток, по одинаковому маршруту. Каждый вечер жители Горького со страхом следили, как стрелка часов приближается к полуночи.

Прилетали изо дня в день партиями по 150-200 самолётов, начиная с 00.00 и до 3 часов ночи. Сбрасывали осветительные приспособления на парашютах и бомбили. Было светло как днём. Горел завод, цеха, строения. Там и тут рвались бомбы. Главный грузовой конвейер был разрушен до основания.

Но, люди, голодные, обессиленные, плохо одетые сотворили чудо, и в течение одного месяца восстановили всё. Восстановительные работы начались уже во время бомбёжек и продолжались в нарастающем темпе. Привлекались строительно-монтажные бригады из Москвы, с Урала, Сибири, из Средней Азии. Общая численность работающих достигла 35 тысяч. В первую очередь был запущен колесный цех. И с конвейера опять стали сходить машины, нужные фронту. Официальной датой восстановления Горьковского автозавода считается 28 октября 1943 года, в этот день был отправлен рапорт И. В. Сталину, который подписали 27 тысяч строителей.

За досрочную ликвидацию последствий налетов вражеской авиации, за успешное выполнение заданий ГКО по освоению производства новых видов боевых машин и вооружения, за усовершенствование боевой техники и образцовое снабжение фронта военной продукцией завод 9 марта 1944 г. был награжден вторым орденом - орденом Красного Знамени. Более 500 рабочих, инженеров, техников награждались орденами и медалями Советского Союза.

Шестьсот тысяч погибших мирных граждан, из них семьдесят тысяч детей – таков итог англо-американских бомбежек Германии. Только ли военной необходимостью было вызвано это масштабное и высокотехнологичное массовое убийство?

«Мы выбомбим Германию – один город за другим. Мы будем бомбить вас все сильнее и сильнее, пока вы не перестанете вести войну. Это наша цель. Мы будем безжалостно ее преследовать. Город за городом: Любек, Росток, Кельн, Эмден, Бремен, Вильгельмсхафен, Дуйсбург, Гамбург – и этот список будет только пополняться», – с этими словами командующий бомбардировочной авиацией Великобритании Артур Харрис обращался к жителям Германии. Именно такой текст был распространен на страницах миллионов разбрасываемых над Германией листовок.

Слова маршала Харриса неотвратимо претворялись в жизнь. День за днем газеты выдавали статистические сводки.

Бинген – разрушен на 96%. Дессау – разрушен на 80%. Кемниц – разрушен на 75%. Маленькие и большие, промышленные и университетские, полные беженцев или забитые военной промышленностью – немецкие города, как и обещал британский маршал, один за другим превращались в тлеющие руины.

Штутгарт – разрушен на 65%. Магдебург – разрушен на 90%. Кельн – разрушен на 65%. Гамбург – разрушен на 45%.

К началу 1945 года новости о том, что еще один немецкий город перестал существовать, воспринимались уже как обыденность.

«Это принцип пытки: жертву пытают до тех пор, пока она не сделает то, чего от нее требуют. От немцев требовалось скинуть нацистов. То, что ожидаемый эффект не был достигнут и восстания не случилось, объяснялось лишь тем, что подобные операции раньше никогда не проводились. Никто не мог представить, что гражданское население выберет бомбежки. Просто, несмотря на чудовищные масштабы разрушений, вероятность умереть под бомбами вплоть до самого конца войны оставалась ниже, чем вероятность гибели от рук палача в случае, если гражданин проявлял недовольство режимом», – размышляет берлинский историк Йорг Фридрих.

Пять лет назад подробнейшее исследование г-на Фридриха «Пожар: Германия в бомбовой войне 1940–1945» стало одним из самых значительных событий в немецкой исторической литературе. Впервые немецкий историк попытался трезво разобраться в причинах, ходе и последствиях бомбовой войны, которую вели против Германии западные союзники. Спустя год под редакцией Фридриха вышел фотоальбом «Пожарища» – более чем пронзительный документ, пошагово документирующий трагедию разбомбленных в пыль немецких городов.

И вот мы сидим на террасе во внутреннем дворике берлинского дома Фридриха. Историк хладнокровно и спокойно – кажется, почти медитируя – рассказывает, как проходили бомбежки городов и как повел бы себя его собственный дом, окажись он под бомбовым ковром.

Сползая в пропасть

Ковровые бомбардировки немецких городов не были ни случайностью, ни прихотью отдельных фанатиков-пироманов из числа британских или американских военных. Концепция бомбовой войны против гражданского населения, успешно примененная против нацистской Германии, была лишь развитием доктрины британского маршала авиации Хью Тренчарда, разработанной им еще во время Первой мировой войны.

По мнению Тренчарда, в ходе индустриальной войны жилые районы противника должны стать естественными целями, поскольку промышленный рабочий является таким же участником боевых действий, как и солдат на фронте.

Такая концепция входила в достаточно явное противоречие с действовавшим на тот момент международным правом. Так, статьи 24–27 Гаагской конвенции 1907 года прямо запрещали бомбардировки и обстрелы незащищенных городов, уничтожение культурных ценностей, а также частной собственности. Кроме того, воюющей стороне предписывалось по возможности предупреждать противника о начале обстрела. Впрочем, в конвенции не был четко прописан запрет на уничтожение или терроризирование гражданского населения, видимо, о таком способе ведения войны просто не задумывались.

Попытка запретить ведение боевых действий авиацией против гражданского населения была предпринята в 1922 году в проекте Гаагской декларации о правилах ведения воздушной войны, но провалилась из-за нежелания европейских стран присоединяться к жестким условиям договора. Тем не менее уже 1 сентября 1939 года президент США Франклин Рузвельт обратился к главам вступивших в войну государств с призывом не допустить «шокирующих нарушений гуманности» в виде «смертей беззащитных мужчин, женщин и детей» и «никогда, ни при каких обстоятельствах не предпринимать бомбардировки с воздуха гражданского населения незащищенных городов». О том, что «правительство Ее величества никогда не будет нападать на гражданских лиц», заявил в начале 1940 года и тогдашний британский премьер Артур Невилль Чемберлен.

Йорг Фридрих объясняет: «На протяжении первых лет войны среди союзнических генералов шла ожесточенная борьба между сторонниками точечных и ковровых бомбардировок. Первые полагали, что надо наносить удар по самым уязвимым точкам: заводам, электростанциям, складам горючего. Вторые считали, что урон от точечных ударов может быть легко компенсирован, и делали ставку на ковровое уничтожение городов, на терроризирование населения».

Концепция ковровых бомбардировок выглядела весьма выгодно и в свете того факта, что именно к такой войне Британия готовилась все предвоенное десятилетие. Бомбардировщики Lancaster были разработаны именно для нанесения ударов по городам. Специально под доктрину тотальных бомбардировок в Великобритании было создано и самое совершенное среди воющих держав производство зажигательных бомб. Наладив их производство в 1936 году, к началу войны британские ВВС располагали запасом в пять миллионов таких бомб. Этот арсенал должен был быть сброшен на чьи-то головы – и неудивительно, что уже 14 февраля 1942 года британские ВВС получили так называемую «Директиву бомбежек по площадям».

В документе, предоставлявшем тогдашнему командующему бомбардировочной авиации Артуру Харрису неограниченные права по использованию бомбардировщиков для подавления немецких городов, в частности, говорилось: «С нынешнего момента операции должны быть сфокусированы на подавлении морального духа вражеского гражданского населения – в частности, промышленных рабочих».

15 февраля командующий британскими ВВС сэр Чарльз Портал высказался в записке к Харрису еще менее двусмысленно: «Я полагаю, Вам ясно, что целями должны быть районы жилой застройки, а не верфи или заводы по производству самолетов».

Впрочем, убеждать Харриса в пользе ковровых бомбардировок и не стоило. Еще в 20-е годы, осуществляя командование британской авиацией в Пакистане, а затем в Ираке, он отдавал приказы о бомбежках непокорных деревень зажигательными бомбами. Теперь бомбовому генералу, получившему от своих подчиненных прозвище Мясник1, предстояло обкатать машину воздушного убийства не на арабах и курдах, а на европейцах.

Фактически единственными противниками налетов на города в 1942–1943 годах оставались американцы. По сравнению с британскими бомбардировщиками их самолеты были лучше бронированы, имели больше пулеметов и могли летать дальше, поэтому американское командование полагало, что в состоянии решать военные задачи без массового убийства гражданского населения.

«Взгляды американцев серьезно изменились после налета на хорошо защищенный Дармштадт, а также на заводы по производству подшипников в Швайнфурте и Регенсбурге, – рассказывает Йорг Фридрих. – Понимаете, в Германии было всего два центра производства подшипников. И американцы, конечно, подумали, что они могут одним ударом лишить немцев всех их подшипников и выиграть войну. Но эти заводы были защищены настолько хорошо, что во время налета летом 1943 года американцы потеряли треть машин. После этого они полгода просто ничего не бомбили. Проблема была даже не в том, что они не могли произвести новые бомбардировщики, а в том, что пилоты отказывались лететь. Генерал, который теряет больше двадцати процентов своего личного состава при одном лишь вылете, начинает испытывать проблемы с моральным духом пилотов. Так начала побеждать школа бомбардировок по площадям».

Технология кошмара

Победа школы тотальной бомбовой войны означала восход звезды маршала Артура Харриса. Среди его подчиненных была популярна история о том, что однажды машину Харриса, ехавшего с превышением скорости, остановил полицейский и посоветовал соблюдать скоростной режим: «А то ненароком можете кого-нибудь убить». «Молодой человек, я каждую ночь убиваю сотни людей», – якобы ответил полицейскому Харрис.

Одержимый идеей выбомбить Германию из войны, Харрис дни и ночи проводил в министерстве авиации, не обращая внимания на свою язву. За все годы войны он лишь две недели был в отпуске. Даже чудовищные потери собственных пилотов – за годы войны потери британской бомбардировочной авиации составили 60% – не могли заставить его отступиться от охватившей его идее-фикс.

«Смешно верить в то, что крупнейшую промышленную державу Европы можно поставить на колени таким смешным инструментом, как шестьсот или семьсот бомбардировщиков. Но дайте мне тридцать тысяч стратегических бомбардировщиков – и война закончится завтра утром», – заявлял он премьер-министру Уинстону Черчиллю, сообщая об успехах очередной бомбардировки. Тридцати тысяч бомбардировщиков Харрис не получил, и ему пришлось разработать принципиально новый способ уничтожения городов – технологию «огненного шторма».

«Теоретики бомбовой войны пришли к выводу, что город противника сам по себе является оружием – структурой с гигантским потенциалом самоуничтожения, надо лишь привести оружие в действие. Надо поднести фитиль к этой бочке с порохом, – говорит Йорг Фридрих. – Немецкие города были крайне восприимчивы к огню. Дома были преимущественно деревянными, чердачные перекрытия – это готовые загореться сухие балки. Если поджечь в таком доме чердак и выбить окна, то возникший на чердаке пожар будет подпитываться кислородом, проникающим в здание через выбитые окна, – дом превратится в огромный камин. Понимаете, каждый дом каждого города потенциально являлся камином – надо было только помочь ему превратиться в камин».

Оптимальная технология создания «огненного шторма» выглядела следующим образом. Первая волна бомбардировщиков сбрасывала на город так называемые воздушные мины – особый тип фугасных бомб, главной задачей которых было создание идеальных условий для насыщения города зажигательными бомбами. Первые воздушные мины, применявшиеся британцами, весили 790 килограммов и несли в себе 650 килограммов взрывчатки. Следующие модификации были куда мощнее – уже в 1943 году британцы применили мины, несшие в себе 2,5 и даже 4 тонны взрывчатки. Огромные цилиндры длиной три с половиной метра высыпались на город и взрывались от соприкосновения с землей, срывая с крыш черепицу, а также вышибая окна и двери в радиусе до километра.

«Взрыхленный» таким образом, город становился беззащитным перед градом зажигательных бомб, высыпавшихся на него сразу же после обработки воздушными минами. При достаточном насыщении города зажигательными бомбами (в отдельных случаях на квадратный километр сбрасывалось до 100 тысяч зажигательных бомб) в городе одновременно вспыхивали десятки тысяч пожаров. Средневековая застройка городов с ее узкими улочками помогала огню перекидываться с одного дома на другой. Перемещение пожарных расчетов в условиях всеобщего пожара было крайне затруднено. Особенно хорошо занимались города, в которых не было ни парков, ни озер, а только высушенная веками плотная деревянная застройка.

Одновременное возгорание сотен домов создавало на площади нескольких квадратных километров тягу небывалой силы. Весь город превращался в печь невиданных размеров, засасывающую в себя кислород из окрестностей. Возникающая тяга, направленная в сторону пожара, вызывала ветер, дующий со скоростью 200–250 километров в час, гигантский пожар высасывал кислород из бомбоубежищ, обрекая на смерть даже тех людей, кого пощадили бомбы.

По иронии судьбы концепцию «огненного шторма» Харрис подсмотрел у немцев, продолжает с грустью рассказывать Йорг Фридрих.

«Осенью 1940-го немцы разбомбили Ковентри – маленький средневековый город. В ходе налета они накрыли центр города зажигательными бомбами. Расчет состоял в том, что огонь перекинется на располагавшиеся на окраинах заводы по производству моторов. Кроме того, пожарные машины не должны были иметь возможности проезжать через горящий центр города. Харрис воспринял эту бомбежку как крайне интересную инновацию. Он несколько месяцев подряд изучал ее итоги. Никто раньше не вел таких бомбежек. Вместо того чтобы закидать город фугасами и взорвать его, немцы провели лишь предварительную бомбардировку фугасами, а основной удар нанесли зажигательными бомбами – и достигли фантастического успеха. Воодушевленный новой методикой, Харрис попытался провести полностью аналогичный налет на Любек – почти такой же город, как и Ковентри. Маленький средневековый городок», – говорит Фридрих.

Ужас без конца

Именно Любеку суждено было стать первым немецким городом, испытавшим на себе технологию «огненного шторма». В ночь на Вербное воскресенье 1942 года на Любек было высыпано 150 тонн фугасных бомб, взломавших черепичные крыши средневековых пряничных домиков, после чего на город пролился дождь из 25 тысяч зажигательных бомб. Вовремя понявшие масштаб катастрофы пожарные Любека попытались вызвать подкрепление из соседнего Киля, но безуспешно. К утру центр города представлял собой дымящееся пепелище. Харрис торжествовал: разработанная им технология дала первые плоды.

Успех Харриса воодушевил и премьер-министра Черчилля. Тот дал указание повторить успех на крупном городе – Кельне или Гамбурге. Ровно спустя два месяца после уничтожения Любека, в ночь с 30 на 31 мая 1942 года, погодные условия над Кельном оказались более удобными – и выбор пал на него.

Налет на Кельн стал одним из самых массированных налетов на крупный немецкий город. Для атаки Харрис собрал всю имевшуюся в его распоряжении бомбардировочную авиацию – включая даже бомбардировщики береговой авиации, критически важные для Британии. Бомбившая Кельн армада насчитывала 1047 машин, а сама операция получила название «Тысячелетие».

Чтобы избежать столкновений самолетов в воздухе, был разработан специальный алгоритм полета – в итоге в воздухе столкнулись лишь две машины. Общее количество потерь в ходе ночной бомбежки Кельна составило 4,5% от участвовавших в рейде самолетов, при этом в городе было уничтожено 13 тысяч домов, серьезно повреждено еще 6 тысяч. И все-таки Харрис бы расстроен: ожидавшийся «огненный шторм» не возник, во время налета погибло меньше 500 человек. Технология явно нуждалась в доработке.

К усовершенствованию алгоритма бомбежек были привлечены лучшие британские ученые: математики, физики, химики. Британские пожарные давали советы относительно того, как затруднить работу их немецких коллег. Английские строители делились наблюдениями о технологиях возведения немецкими архитекторами противопожарных стен. В итоге уже через год «огненный шторм» был реализован в другом крупном немецком городе – Гамбурге.

Бомбежка Гамбурга – так называемая операция «Гоморра», пришлась на конец июля 1943 года. Британские военные особенно радовались тому, что все предыдущие дни в Гамбурге стояла небывало жаркая и сухая погода. При налете также решено было воспользоваться серьезным технологическим новшеством – британцы впервые рискнули распылить в воздухе миллионы тончайших полосок металлической фольги, что полностью вывело из строя немецкие радары, призванные фиксировать движение через Ла-Манш самолетов противника и направлять на их перехват истребители. Система ПВО немцев была полностью выведена из строя. Таким образом, 760 британских бомбардировщиков, под завязку загруженные фугасными и зажигательными бомбами, подлетели к Гамбургу, не испытывая практически никакого противодействия.

Хотя только 40% экипажей смогли сбросить свои бомбы точно внутри намеченного круга радиусом в 2,5 километра вокруг церкви Святого Николая, эффект от бомбежки был потрясающий. Зажигательные бомбы подожгли уголь, находившийся в подвалах домов, и уже через несколько часов стало ясно, что потушить пожары невозможно.

К исходу первого дня экзекуция повторилась: на город обрушилась вторая волна бомбардировщиков, и еще 740 самолетов сбросили на Гамбург 1500 тонн взрывчатки, а потом залили город белым фосфором...

Вторая волна бомбежки вызвала в Гамбурге желаемый «огненный шторм» – скорость ветра, всасываемого в сердце пожара, достигала 270 километров в час. Потоки раскаленного воздуха кидали обгоревшие трупы людей как куклы. «Огненный шторм» высасывал кислород из бункеров и подвалов – даже не тронутые ни бомбежкой, ни огнем подземные помещения превращались в братские могилы. Столб дыма над Гамбургом был виден жителям окрестных городов за десятки километров. Ветер пожара доносил обгоревшие страницы книг из библиотек Гамбурга до предместий Любека, располагавшихся в 50 километрах от места бомбежки.

Немецкий поэт Вольф Бирманн, переживший бомбежку Гамбурга в шестилетнем возрасте, напишет потом: «В ночь, когда с неба пролилась сера, перед моими глазами люди превращались в живые факелы. Крыша фабрики улетела в небо, как комета. Трупы сгорали и становились маленькими – чтобы уместиться в братских могилах».

«О том, чтобы тушить пожар, не могло быть и речи, – писал один из руководителей пожарного подразделения Гамбурга Ханс Брунсвиг. – Нам оставалось только ждать и вытаскивать потом из подвалов трупы». Еще долгие недели после бомбежки по заваленным обломками улицам Гамбурга тянулись колонны грузовиков, вывозивших обгоревшие трупы, пересыпанные известкой.

В общей сложности в ходе операции «Гоморра» в Гамбурге погибло не менее 35 тысяч человек. На город было сброшено 12 тысяч воздушных мин, 25 тысяч фугасных бомб, 3 миллиона зажигательных бомб, 80 тысяч фосфорных зажигательных бомб и 500 канистр с фосфором. Для создания «огненного шторма» на каждый квадратный километр юго-восточной части города пришлось по 850 фугасных бомб и почти 100 тысяч зажигательных бомб.

Убийство по плану

Сегодня сама мысль, что кто-то технологично спланировал убийство 35 тысяч гражданских лиц, выглядит чудовищно. Но в 1943 году бомбардировка Гамбурга не вызвала сколько-нибудь заметного осуждения в Британии. Живший в изгнании в Лондоне Томас Манн – уроженец Любека, также сожженного британской авиацией, – обращался по радио к жителям Германии: «Немецкие слушатели! Неужели Германия полагала, что ей никогда не придется платить за те преступления, что она совершила с момента своего погружения в варварство?»

В беседе с Бертольдом Брехтом, который тогда тоже жил в Британии, Манн высказался еще жестче: «Да, полмиллиона гражданского населения Германии должно умереть». «Я разговаривал со стоячим воротничком», – в ужасе записал Брехт в своем дневнике.

Лишь единицы в Британии осмеливались поднять голос против бомбежек. Например, англиканский епископ Джордж Белл, в 1944 году заявивший: «Боль, которую причинили людям Гитлер и нацисты, не может быть исцелена насилием. Бомбежки больше не являются приемлемым способом ведения войны». Для основной же массы британцев любые методы войны против Германии были приемлемы, и правительство это прекрасно понимало, готовя еще большую эскалацию насилия.

В конце 1980-х годов немецкому историку Гюнтеру Геллерману удалось найти неизвестный ранее документ – меморандум от 6 июля 1944 года D 217/4, подписанный Уинстоном Черчиллем и направленный им руководству ВВС. Из четырехстраничного документа, написанного вскоре после того, как весной 1944 года первые немецкие ракеты «Фау-2» упали на Лондон, следовало, что Черчилль давал ВВС недвусмысленные указания приготовиться к нанесению по Германии химического удара: «Я хочу, чтобы вы всерьез обдумали возможность применения боевых газов. Глупо осуждать с моральной стороны способ, который в ходе прошлой войны все ее участники применяли безо всяких протестов со стороны моралистов и церкви. Кроме того, во время прошлой войны бомбардировки незащищенных городов были запрещены, а сегодня это обычное дело. Это всего лишь вопрос моды, которая меняется так же, как меняется длина женского платья. Если бомбардировки Лондона станут тяжелыми и если ракеты причинят серьезный ущерб правительственным и промышленным центрам, мы должны быть готовы предпринять все, чтобы нанести врагу болезненный удар… Разумеется, могут пройти недели или даже месяцы до того, как я попрошу вас утопить Германию в отравляющих газах. Но когда я попрошу вас об этом, я хочу, чтобы эффективность была стопроцентной».

Уже через три недели, 26 июля, на стол Черчилля были положены два плана химической бомбардировки Германии. Согласно первому 20 крупнейших городов должны были подвергнуться бомбардировке фосгеном. Второй план предусматривал обработку ипритом уже 60 немецких городов. Кроме того, научный советник Черчилля Фредерик Линдеманн – этнический немец, родившийся в Британии в семье эмигрантов из Германии, – настоятельно советовал обработать немецкие города как минимум 50 тысячами бомб, начиненных спорами сибирской язвы, – именно такое количество боеприпасов с биологическим оружием имелось в арсеналах Британии. Лишь большая удача спасла немцев от реализации этих планов.

Впрочем, и обычные боеприпасы наносили гражданскому населению Германии катастрофический урон. «На бомбовую войну уходила треть военного бюджета Британии. Бомбовой войной занималась интеллектуальная элита страны: инженеры, ученые. Технический ход бомбовой войны обеспечивался усилиями более чем миллиона человек. Бомбовую войну вела вся нация. Харрис лишь стоял во главе бомбардировочной авиации, это не была его "личная война”, которую он якобы вел за спиной Черчилля и Британии, – продолжает Йорг Фридрих. – Масштаб этого гигантского предприятия был таков, что осуществить его можно было только усилиями всей нации и только с согласия нации. Если бы было иначе, Харриса просто отстранили бы от командования. В Британии были и сторонники точечной бомбовой войны. И Харрис получил свою должность именно потому, что победила концепция ковровых бомбардировок. Харрис был командующим бомбардировочной авиацией, а его шефом, командующим ВВС, был сэр Чарльз Портелл. А Портелл еще в 1943 году дал указание: в Германии должны погибнуть 900 тысяч гражданских лиц, еще миллион человек должны быть тяжело ранены, уничтожено должно быть 20 процентов жилого фонда. Представьте себе, что сегодня главнокомандующий в Ираке говорит: нам надо убить 900 тысяч гражданских! Его немедленно отдадут под суд. Разумеется, это была война Черчилля, он принял соответствующие решения и несет ответственность за них».

Повышая ставки

Логика бомбовой войны, как и логика любого террора, требовала постоянного увеличения количества жертв. Если до начала 1943 года бомбежки городов не уносили больше 100–600 человек, то к лету 1943-го операции начали резко радикализироваться.

В мае 1943 года во время бомбежки Вупперталя погибло четыре тысячи человек. Спустя всего два месяца при бомбежке Гамбурга число жертв подобралось к 40 тысячам. Вероятность для жителей городов погибнуть в огненном кошмаре возрастала с пугающей скоростью. Если раньше люди предпочитали скрываться от бомбежек в подвалах, то теперь при звуках воздушной тревоги они все чаще бежали к построенным для защиты населения бункерам, но мало в каком городе бункеры могли вместить более 10% от числа жителей. В результате люди сражались перед бомбоубежищами не на жизнь, а на смерть, а к погибшим от бомб прибавлялись задавленные толпой.

Страх гибели под бомбами достиг максимума в апреле-мае 1945 года, когда бомбежки достигли пика интенсивности. К этому времени было уже очевидно, что Германия проиграла войну и стоит на пороге капитуляции, но именно в эти недели на немецкие города обрушилось больше всего бомб, а количество смертей среди гражданского населения составило за эти два месяца невиданную ранее цифру – 130 тысяч человек.

Самым известным эпизодом бомбовой трагедии весны 1945-го стало уничтожение Дрездена. На момент бомбежки 13 февраля 1945 года в городе с населением 640 тысяч человек находилось около 100 тысяч беженцев.

В 22.00 первая волна британских бомбардировщиков, состоявшая из 229 машин, сбросила на город 900 тонн фугасных и зажигательных бомб, что привело к пожару практически по всему старому городу. Спустя три с половиной часа, когда интенсивность пожара достигла максимума, на город обрушилась вторая, вдвое большая волна бомбардировщиков, высыпавшая в пылающий Дрезден еще 1500 тонн зажигательных бомб. Днем 14 февраля последовала третья волна атаки – выполненная уже американскими пилотами, сбросившими на город около 400 тонн бомб. Такая же атака повторилась 15 февраля.

По итогам бомбежек город был полностью разрушен, число жертв составило не менее 30 тысяч человек. Точное количество жертв бомбардировки до сих пор не установлено (достоверно известно, что отдельные обугленные трупы изымались из подвалов домов вплоть до 1947 года). Некоторые источники, чья достоверность, впрочем, ставится под сомнение, называют цифры до 130 и даже до 200 тысяч человек.

Вопреки распространенному заблуждению уничтожение Дрездена не только не было акцией, проведенной по требованию советского командования (на конференции в Ялте советская сторона просила бомбить железнодорожные узлы, а не жилые кварталы), оно даже не было согласовано с советским командованием, чьи передовые части находились в непосредственной близости от города.

«Весной 1945 года было ясно, что Европа станет добычей русских – в конце концов, русские воевали и умирали за это право четыре года подряд. И западные союзники понимали, что ничего не могут этому противопоставить. Единственный аргумент союзников состоял в воздушной мощи – короли воздуха противостояли русским, королям сухопутной войны. Поэтому Черчилль полагал, что русским надо продемонстрировать эту мощь, эту возможность уничтожить любой город, уничтожить его с расстояния в сто или в тысячу километров. Это была демонстрация силы Черчилля, демонстрация западной воздушной силы. Вот что мы можем сделать с любым городом. Собственно, спустя полгода то же самое произошло с Хиросимой и Нагасаки», – считает Йорг Фридрих.

Бомбовый культуркампф

Как бы то ни было, несмотря на весь масштаб трагедии Дрездена, его гибель была лишь одним из эпизодов масштабного уничтожения немецкого культурного ландшафта в последние месяцы войны. Невозможно понять то хладнокровие, с которым британская авиация уничтожала в апреле 1945 года важнейшие культурные центры Германии: Вюрцбург, Хильдесхайм, Падеборн – маленькие города, имеющие огромное значение для немецкой истории. Эти города были культурными символами нации, и до 1945 года их практически не бомбили, поскольку они были ничтожны и с военной, и с экономической точки зрения. Их час настал именно в 1945 году. Бомбовыми ударами методично уничтожались дворцы и церкви, музеи и библиотеки.

«Когда я работал над книгой, я думал: о чем же я напишу в заключительной главе? – вспоминает Йорг Фридрих. – И я решил написать о разрушении исторической субстанции. О том, как были разрушены исторические здания. И в один момент я задумался: а что произошло с библиотеками? Тогда я поднял профессиональные журналы библиотекарей. Так вот, в профессиональном журнале библиотекарей, в выпуске 1947–1948 годов, было подсчитано, какой объем книг, хранившихся в библиотеках, был уничтожен и какой спасен. Я могу сказать: это было самое большое сожжение книг за всю историю человечества. Огню были преданы десятки миллионов томов. Культурное сокровище, которое создавалось поколениями мыслителей и поэтов».

Квинтэссенцией бомбовой трагедии последних недель войны стала бомбежка Вюрцбурга. Вплоть до весны 1945 года жители этого городка, считавшегося одним из красивейших мест Германии, жили в надежде на то, что война обойдет их стороной. За все годы войны на город не упала практически ни одна бомба. Надежды еще больше усилились после того, как 23 февраля 1945 года американская авиация уничтожила железнодорожную развязку под Вюрцбургом и город полностью потерял даже малейшее военное значение. Среди жителей городка распространилась фантастическая легенда о том, что в местном университете какое-то время учился молодой Черчилль, поэтому городу высочайшим указом дарована жизнь.

«Такие надежды теплились среди населения многих немецких городов, продержавшихся до весны 1945 года, – поясняет Йорг Фридрих. – Например, жители Ганновера верили, что их не бомбят потому, что английская королева происходит из семьи ганноверских королей. Жители Вупперталя почему-то решили, что их город известен во всей Европе своей ревностной христианской верой, и поэтому их не будут бомбить те, кто воюет с безбожными нацистами. Разумеется, эти надежды были наивны».

Ошиблись в своих надеждах и жители Вюрцбурга. 16 марта 1945 года британское командование посчитало, что над городом создались идеальные метеоусловия для возникновения «огненного шторма». В 17.30 по Гринвичу 5-я бомбардировочная группа, состоявшая из 270 британских бомбардировщиков «Москито», вылетела с базы под Лондоном. Это было то же самое бомбардировочное соединение, которое месяц назад успешно уничтожило Дрезден. Теперь перед летчиками стояла амбициозная цель попытаться превзойти свой недавний успех и довести до совершенства технику создания «огненного шторма».

В 20.20 соединение достигло Вюрцбурга и по привычной схеме обрушило на город 200 фугасных бомб, вскрывших крыши домов и выбивших стекла. В течение следующих 19 минут «Москито» с ювелирной точностью высыпали на Вюрцбург 370 тысяч зажигательных бомб общим весом 967 тонн. Пожар, охвативший город, уничтожил 97% строений в старом городе и 68% строений на окраинах. В огне, достигавшем температуры 2000 градусов, сгорело 5 тысяч человек. 90 тысяч жителей Вюрцбурга остались без крова. Город, строившийся на протяжении 1200 лет, был стерт с лица земли за одну ночь. Потери британских бомбардировщиков составили две машины, или меньше 1%. Население Вюрцбурга вновь достигнет своего довоенного уровня лишь к 1960 году.

С молоком матери

Аналогичные бомбежки проходили в конце войны по всей Германии. Британская авиация активно пользовалась последними днями войны, чтобы натренировать свои экипажи, испытать новые радарные системы, а заодно преподать немцам последний урок «моральных бомбежек», жестоко уничтожив на их глазах все то, чем они дорожили. Психологический эффект от таких бомбежек превзошел все ожидания.

«После войны американцы провели масштабное исследование того, какие именно последствия для немцев имела их замечательная бомбовая война. Они были очень разочарованы, что им удалось убить так мало людей, – продолжает Йорг Фридрих. – Они думали, что убили два-три миллиона человек, и очень расстроились, когда оказалось, что погибло 500–600 тысяч. Им казалось, что это немыслимо – так мало погибших после таких долгих и интенсивных бомбардировок. Однако немцы, как оказалось, смогли защититься в подвалах, в бункерах. Но есть в этом отчете и другое интересное наблюдение. Американцы пришли к выводу, что, хотя бомбежки не сыграли серьезной роли для военного поражения Германии, характер немцев – это было сказано еще в 1945 году! – психология немцев, то, как немцы ведут себя, – существенным образом изменился. В докладе говорилось – и это было очень умное наблюдение, – что бомбы по-настоящему взорвались не в настоящем. Они уничтожили не дома и не живущих тогда людей. Бомбы взломали психологическую основу немецкого народа, сломали его культурный хребет. Теперь страх сидит в сердце даже тех людей, которые не видели войну. Мое поколение родилось в 1943-1945 годах. Оно не видело бомбовой войны – младенец не видит ее. Но младенец чувствует страх матери. Младенец лежит на руках матери в подвале, и он знает только одно: его матери смертельно страшно. Это первые воспоминания в жизни – смертельный страх матери. Мать – это бог, и бог беззащитен. Если задуматься, то относительная доля погибших даже в самых страшных бомбежках была не так уж велика. Германия потеряла в бомбежках 600 тысяч человек – это меньше одного процента населения. Даже в Дрездене, в самом эффективном достигнутом тогда огневом смерче, погибло 7 процентов населения. Иными словами, даже в Дрездене спаслись 93 процентов жителей. Но эффект психологической травмы – город можно сжечь одним мановением руки – оказался куда сильнее. Что сегодня самое страшное для человека? Я сижу дома, начинается война – и вдруг город горит, воздух вокруг меня сжигает мне легкие, вокруг газ, и жара, окружающий мир меняет свое состояние и уничтожает меня».

Восемьдесят миллионов зажигательных бомб, сброшенных на немецкие города, кардинальным образом изменили и внешний вид Германии. Сегодня любой крупный немецкий город безнадежно проигрывает французскому или британскому по количеству исторических зданий. Но психологическая травма оказалась глубже. Лишь в последние годы немцы начали задумываться о том, что на самом деле сделала с ними бомбовая война, – и, похоже, осознание последствий может затянуться на долгие годы.