Восстание на балтийском флоте 1975. В этот день был бунт на корабле "сторожевой"

В ночь с 8 на 9 ноября 1975 года в советском ВМФ произошло беспрецедентное ЧП: большой противолодочный корабль «Сторожевой» после участия в военно-морском параде в Риге самопроизвольно снялся с якоря и взял курс в Ирбенский пролив. Спрыгнувший с борта и перебравшийся на стоящую на рейде подводную лодку комсорг «Сторожевого» сообщил, что замполит экипажа капитан третьего ранга Валерий Саблин с группой сообщников арестовал командира корабля, запер в каютах большую часть офицеров и объявил о намерении идти в Кронштадт и выступить с телеобращением к советскому народу о необходимости смены политического курса в стране.

О ЧП сразу же было доложено командующему Балтийским флотом, затем и главкому ВМФ. За «Сторожевым» устремились боевые корабли. На них поступил приказ главкома: «С выходом на визуальный контакт применить артиллерийское оружие с целью остановки корабля. Первый залп дать впереди по курсу, последующие — по винтам». После применения оружия «Сторожевой» остановился. На него высадилась группа пограничников. Саблин и его сообщники были арестованы.

Об этом случае уже немало написано статей и даже книг. Но страсти вокруг него не стихают. Можно услышать диаметрально противоположные оценки этого события даже в среде флотских офицеров. Интересно, что героизация Саблина началась после 1991 года, в советское время общественное мнение в военно-морских коллективах было единодушным: военный преступник! Правда, тогда информация о происшедшем была очень ограниченной.

В 1975 году я служил на Каспийской военной флотилии в звании старшего лейтенанта. Помню, что слухи о «восстании» на «Сторожевом» докатились до нас уже в конце ноября. Они воспринимались как навет на «здоровую флотскую действительность», поскольку в то время просто невозможно было поверить в такую дикую историю. Но в августе 1976 года появилось первое и единственное официальное подтверждение: до офицерского состава довели совершенно секретный приказ, в котором сообщалось о пресечении попытки капитана третьего ранга Саблина увести корабль в Швецию и о расстреле по приговору суда зачинщика «бунта».

Позже мне доводилось слышать рассказы о случившемся непосредственных свидетелей тех событий. Из них сложилась такая картина.

Потомственный флотский офицер Валерий Саблин задолго до 8 ноября 1975 года высказывал недовольство тем, что в стане хорошо живет только партийная верхушка, а простому люду не хватает элементарной колбасы, в чиновничьей среде процветает блат, взяточничество. Сведения об этих настроениях доходили до особистов, но Саблина не трогали, поскольку он сам считался «блатным», был вхож в семью тогдашнего начальника политуправления ВМФ адмирала Гришанова .

Наконец, Саблин созрел для того, чтобы заявить о себе на всю страну. Он заранее подготовил несколько человек к «бунту», убедив их в благих намерениях. 8 ноября сложилась благоприятная для выступления обстановка: на берег сошли старший помощник командира корабля, механик, секретарь парторганизации.

Все началась с того, что Саблин зашел в каюту командира корабля капитана 2 ранга Потульного и доложил, что в одном из корабельных помещений творятся страшные беспорядки. «Что именно?» — спросил командир. «Я прошу вас пройти и посмотреть. Словами это не передать!» — ответил Саблин. Как только командир спустился по трапу в помещение, Саблин закрыл дверь на замок. Сторожить Потульного замполит выставил своего сообщника — корабельного библиотекаря и по совместительству киномеханика старшего матроса Шеина , вооружив его пистолетом.

К морякам экипажа, построившимся по команде «Большой сбор!», Саблин обратился с краткой речью (более подробное выступление было записано на магнитофонные ленты и несколько раз за ночь передано по внутрикорабельной трансляции). Вот фрагменты, впоследствии представленные на суде: «Напряженно и долго думая о дальнейших действиях, принял решение: кончать с теорией и становиться практиком. Понял, что нужна какая-то трибуна, с которой можно было бы начать высказывать свои свободные мысли о необходимости изменения существующего положения дел. Лучше корабля, я думаю, такой трибуны не найдешь. А из морей лучше всего — Балтийское, так как находится в центре Европы. Никто в Советском Союзе не имеет и не может иметь такую возможность, как мы, — потребовать от правительства разрешения выступить по телевидению с критикой внутреннего положения в стране… Наша цель — поднять голос правды… Наш народ уже значительно пострадал и страдает из-за своего политического бесправия… Только узкому кругу специалистов известно, сколько вреда принесло и приносит волюнтаристские вмешательства государственных и партийных органов в развитие Вооруженных Сил и экономику страны, в решение национальных вопросов и воспитание молодежи… Предполагается, что, во-первых, нынешний госаппарат будет основательно очищен, а по некоторым узлам — разбит и выброшен на свалку истории, так как глубоко заражен семейственностью, взяточничеством, карьеризмом, высокомерием по отношению к народу. Во-вторых, на свалку должна быть выброшена система выборов, превращающая народ в безликую массу. В-третьих, должны быть ликвидированы все условия, порождающие всесильность и бесконтрольность гос- и партаппарата со стороны народных масс…»

Саблин довел до моряков план действий: «Сторожевой» идет в Кронштадт, а потом в Ленинград — город трех революций, с тем, чтобы начать там новую, четвертую революцию по исправлению допущенных руководством страны ошибок. Выступление «Сторожевого» должно найти поддержку военных моряков в Кронштадте и Ленинградской военной-морской базе, а также у трудящихся ленинградских заводов и предприятий, перед которыми Саблин, добившись у правительства страны права выступить по телевидению, намерен изложить свои взгляды.

«За» высказались три лейтенанта и несколько мичманов. Всех, кто был не согласен и выступил против, под угрозой оружия Саблин и Шеин закрыли в трюме. Для простых матросов Саблин был начальником, и они стали выполнять его команды по управлению кораблем до тех пор, пока это происходило в рамках профессиональных инструкций. Когда же они увидели, что по «Сторожевому» стреляют свои же корабли, моряки взбунтовались уже против Саблина, освободили командира и других арестованных офицеров. 9 ноября в 10 часов 35 минут на командный пункт Балтийского флота пришла радиограмма от командира «Сторожевого»: «Корабль остановлен. Овладел обстановкой. Жду указаний командующего флотом». Через 20 минут на борт поднялись пограничники. Первая часть драмы была закончена.

Из Москвы в тот же день прибыла правительственная комиссия во главе с главнокомандующим ВМФ адмиралом Флота Советского Союза Горшковым , в ее составе был и начальник политуправления ВМФ адмирал Гришанов. На первом же допросе Саблин, обращаясь к Гришанову, заявил: «Вы же знаете меня хорошо, я учился с вашим сыном, часто бывал в вашей семье». Гришанова тут же вывели из состава комиссии.

После длительного расследования освободили всех офицеров и мичманов. Многих из них разжаловали, других назначили с понижением. Большинство уволили в запас. На «Сторожевом» срочно заменили экипаж, заправили топливом, погрузили боезапас, продовольствие, и он вышел в море для участия в учениях.

Всем уволенным офицерам «Сторожевого» предоставили жилье. Жене Саблина в Калининграде выделили квартиру. Одно время она работала официанткой в ресторане «Москва». Сын Саблина поступил в высшее военно-морское училище.

Саблина приговорили к высшей мере наказания, Шеина к 8 годам лишения свободы. 4 апреля 1976 года Саблин был расстрелян.

Приведу два противоположных мнения людей, участвовавших в разборе этого происшествия.

Капитан первого ранга Октябрь Бар-Бирюков:

— Поступок Саблина сродни подвигу лейтенанта Шмидта. Его честное имя совершенно незаслуженно предано забвению, а семья — опале. Пора положить этому конец! Справедливость должна восторжествовать — как это произошло в отношении большинства репрессированных участников кровопролитного Кронштадтского мятежа 1921 года. Дело капитана 3 ранга В. М. Саблина (так же, как и матроса А. Н. Шеина и других товарищей по выступлению) должно быть принципиально пересмотрено соответствующими структурами с учетом перемен, происшедших в стране. А сам он и его товарищи — реабилитированы (с восстановлением Саблина в воинском звании, с возвращением наград и выплатой денежной компенсации семье).

Вице-адмирал Анатолий Корниенко:

— Безусловно, страна тогда находилась в тяжелом экономическом положении. Люди жили плохо. Несправедливости было много во многих сферах жизни. В том числе и в военной. Но ради достижения сомнительной цели Саблин поставил под угрозу жизнь всего экипажа, у членов которого были семьи, дети, родные.

Сейчас некоторые хотят героизировать Саблина. Видят в его авантюре чуть ли не призыв к перестройке. Другие говорят, что это был смелый поступок, не каждый способен на такое. Да, в определенной степени смелый. Но чем он отличается от действий террористов — они тоже ради достижения цели идут на смертельный риск. Но при этом, ставят под удар сотни других жизней. И что? Их оправдывают, защищают, поют в их честь оды или провозглашают национальными героями?

А чем отличались действия Саблина от действий тех террористов, которые угоняли суда, самолеты, взрывали лайнеры с людьми на борту? Да ничем. Саблин вывел «Сторожевой» в открытое море. Это могло привести к катастрофе, напрасной гибели экипажа. Это геройский поступок? Это смелые действия?

Вызывает сомнения версия о походе в Кронштадт. Я тогда находился на КП флота. Помню, пришел доклад от Ирбенского маяка: «БПК „Сторожевой“ — курс 290 градусов, скорость — 18 узлов». Хочу подчеркнуть, что из этой точки на карте нанесен рекомендованный курс на Кронштадт — 337 градусов. 290 — это курс на Швецию. От Ирбенского маяка до территориальных вод Швеции оставалось сорок три мили — 2,5 часа хода, а до Кронштадта — 330 миль, 18 часов хода. Тогда ни у кого не было сомнения, что Саблин ведет корабль в территориальные воды Швеции.

В общем, к Саблину я отношусь, как относятся к таким людям, начиная с Древней Руси, он — клятвоотступник.

Герой или клятвоотступник? В любом случае история уже дала свою оценку его действиям. Мечта Саблина исполнилась. Режим пал. В магазинах появилось много колбасы, сыра и прочего. Но партократия, бюрократизм, взяточничество, коррупция обрели еще более дикие формы.

«Сторожевого» новая власть продала в Индию на лом. Не приняла она и самого Саблина даже посмертно. Военная коллегия Верховного суда РФ пересмотрела дело Саблина «в свете новых обстоятельств». В обвинительном заключении ему заменили «расстрельную» статью за измену Родине на статьи о воинских преступлениях: превышение власти, неповиновение и сопротивление начальнику. Казненного Саблина приговорили к 10 годам тюремного заключения, а помогавшему ему матросу Шеину за соучастие дали 5 лет, вместо прежних, полностью отбытых им восьми. В определении военной коллегии Верховного суда РФ указано, что ни Саблин, ни Шеин реабилитации не подлежат.

Сергей Турченко, капитан первого ранга

Бунт на большом противолодочном корабле (БПК) Балтийского флота "Сторожевой" начался в ночь с 8 на 9 ноября 1975 года. Возглавил восстание капитан 3 ранга Валерий Саблин, служивший на корабле замполитом. До поступления в Военно-политическую академию имени Ленина он прослужил девять лет на строевых должностях на кораблях Северного и Черноморского флотов.

Углубленное изучение в академии трудов классиков марксизма-ленинизма утвердило Саблина в мысли, что власть ведет народ не тем путем. Морской офицер разработал детальную программу переустройства общества. Он выступал за многопартийность, свободу слова и дискуссий, изменение порядка выборов в партии и стране. Огласить свою программу, указав попутно на вопиющие ошибки и разложение советского руководства, офицер решил с "трибуны" БПК "Сторожевой", на который попал служить после академии.

"Сторожевой" вместе с другими боевыми кораблями Краснознаменного Балтийского флота принимал участие в военно-морском параде 7 ноября 1975 года, после чего должен был уйти на ремонт в Лиепаю. Вечером 8 ноября замполит организовал просмотр кинофильма "Броненосец Потемкин". Командира "Сторожевого" капитана 2 ранга Потульного Саблин запер на посту гидроакустиков. По команде замполита был объявлен сигнал "большой сбор". Матросы и старшины выстроились на нижней палубе, в корме корабля.

Саблин сообщил им, что принял командование кораблем и намерен вести его в Ленинград, чтобы оттуда обратиться ко всей стране с воззванием. Он говорил о разложении в верхах, о том, что нужно выступить по телевидению, рассказать народу правду и добиться перемен. Матросы поддержали Саблина. Однако в кают-компании его пламенное обращение было встречено более сдержанно. Только несколько офицеров и мичманов одобрили действия мятежного замполита. Остальные молчали - их провели в нижнее помещение корабля.

Саблин рассчитывал, что выступление "Сторожевого" поддержат ленинградцы, а затем и вся страна. Однако о бунте командованию флота и руководству страны стало известно гораздо раньше от сбежавшего с корабля офицера-механика Фирсова, который был нештатным секретарем комитета ВЛКСМ. Снявшись с якоря, БПК вышел из парадного строя кораблей, развернулся на реке и двинулся в Рижский залив. С корабля в эфир понеслись радиограммы в адрес центральных партийных и советских органов. Корабль объявлял, что идет в Неву к стоянке "Авроры" и требует дать одному из членов команды выступить по Центральному телевидению и радио. "Сторожевой" шел в сопровождении пограничных кораблей.

Наперерез "Сторожевому" была направлена целая эскадра. Высшее военно-политическое руководство страны отдало приказ любым способом остановить взбунтовавшийся корабль. При необходимости - разбомбить и потопить. Сторожевые корабли открыли огонь по надстройкам - БПК не отвечал, продолжая уходить. Утром 9 ноября 1975 года оружие по "Сторожевому" применила советская авиация. По боевой тревоге в Прибалтийском военном округе были подняты два авиаполка. Один из лучших летчиков авиаполка прицельно положил бомбу под корму БПК, повредив обшивку, винт и руль. Корабль стал описывать круги. К тому времени освобожденный моряками командир корабля поднялся на капитанский мостик и выстрелил в Саблина из пистолета. Арестовав раненого в ногу замполита, Потульный вступил в командование и приказал застопорить ход. На корабль высадился морской десант.

Моряков "Сторожевого" доставили в Ригу и разместили в береговых казармах. Сотрудники КГБ немедленно приступили к допросам. Вместе с Саблиным был привлечен к суду матрос Шеин, который получил 8 лет тюрьмы. Остальных впоследствии выпустили на свободу, некоторых демобилизовали, взяв подписку о неразглашении обстоятельств бунта.

Саблина поместили в "Лефортово", где и началось следствие и выяснение всех обстоятельств ЧП. Саблин всю вину за случившееся сразу же взял на себя, не назвав никого в качестве сообщников. С первых допросов ему были предъявлены обвинения в измене Родине и попытке угнать боевой корабль за границу, которые он поначалу категорически отверг.

13 июля 1976 года состоялось заключительное закрытое заседание Военной коллегии Верховного Суда СССР, которая приговорила капитана 3 ранга В. Саблина к смертной казни, признав его виновным по пункту "а" статьи 64 УК РСФСР (измена Родине). Офицера лишили воинского звания, ордена и медалей. Приговор был окончательным и не подлежал обжалованию в кассационном порядке. Просьбу о помиловании Президиум Верховного Совета СССР отклонил. Уже 3 августа 1976 года Саблин был расстрелян.

Военная коллегия Верховного суда РФ в 1994 году пересматривала дело Саблина "в свете новых обстоятельств". В обвинительном заключении ему заменили "расстрельную" статью "измена Родине" на статьи о воинских преступлениях: превышение власти, неповиновение и сопротивление начальнику. Казненного Саблина приговорили к 10 годам тюремного заключения, а помогавшему ему матросу Шеину за соучастие дали 5 лет вместо прежних, полностью отбытых им восьми... В определении Военной коллегии Верховного суда РФ от 12.04.94 г. указано, что ни Саблин, ни Шеин реабилитации не подлежат.

В ночь с 8 на 9 ноября 1975 года на большом противолодочном корабле «Сторожевой» Балтийского флота вспыхнуло восстание, которое возглавил замполит Валерий Саблин.

Мятеж, вдохновивший писателя.

В 1984 году американский писатель, мастер политического детектива Том Клэнси выпустил роман «Охота за «Красным Октябрем» - история советского капитана подводной лодки, который угоняет свой корабль в США, разочаровавшись в советском режиме.

Считается, что в основу романа Клэнси положил историю капитана Валерия Саблина, в 1975 году поднявшего мятеж на большом противолодочном корабле «Сторожевой».
В советские времена о данном случае, по понятным причинам, не писали. Зато после распада СССР стали писать много, говоря о капитане Саблине как о диссиденте, который решил едва ли не покончить с коммунистической системой при помощи оружия.
И версия Клэнси, и постсоветские повествования очень далеки от реальных мотивов, которыми руководствовался капитан 3-го ранга Валерий Саблин.

Совесть класса, совесть курса...

Валерий Михайлович Саблин родился 1 января 1939 года в Ленинграде, в семье военного моряка. На флоте служили и дед Валерия, и отец. Михаил Саблин, всю войну проведший на Северном флоте, был на хорошем счету у командующего флотом адмирала Головко.
Валерий мечтал пойти по стопам отца и по окончании школы поступил Высшее военно-морское училище им. Фрунзе в Ленинграде.
Еще в школе за Валерием закрепилось прозвище «совесть класса». Одноклассники вспоминали, что он не просто верил в коммунистические идеалы, но стремился сам следовать им неукоснительно и призывал к этому других.

В училище история повторилась - «совесть класса» стал «совестью курса». Карьеристов и подхалимов курсанты не любили, но Саблин был совершенно не из этой породы. Живой, веселый, компанейский, он следовал нормам коммунистической морали совершенно искренне, удивляя этим даже педагогов.
Отличник учебы, секретарь комитета комсомола факультета, Валерий Саблин уже на 4-м курсе вступил в партию.

Письмо Хрущеву.

Говоря о Валерии, многие, кто его знал, отмечают две черты - абсолютное неумение врать и нетерпимость к лицемерию. Будущий офицер флота тяжело переживал расхождение слов, произносимых с высоких трибун, с реальными делами.
В 1960 году выпускник училища лейтенант Саблин отправлен для прохождения службы на Северный флот в должности помощника командира батареи 130-мм орудий эскадренного миноносца проекта 30-бис «Ожесточенный».
Служил Саблин хорошо, получал благодарности и повышения по службе. Был, правда, один инцидент, настороживший начальство - офицер отправил письмо тогдашнему лидеру страны Никите Хрущеву со своими мыслями о том, как следует изменить жизнь в стране. Но, в конце концов, эта история для Саблина завершилась благополучно. Правда, сам Валерий, кажется, понял, что простыми словами тех изменений, которые он считал необходимыми, не добиться.
На какое-то время он полностью погрузился в службу, и историю с письмом предали забвению.

Образцовый замполит.

К 1969 году о Саблине говорили как об офицере, который вот-вот станет командиром корабля. И тут новая неожиданность - Валерий подал рапорт о поступлении на учебу в Военно-Политическую академию имени Ленина. В учебное заведение, готовившее заместителей по политической части, Саблина направили без всяких сомнений - несмотря на его письмо Хрущеву, никто не сомневался в том, что Валерий убежденный коммунист, и если кому-то и нужно заниматься политическим воспитанием моряков, так это ему.
Валерий Саблин не просто успешно закончил академию - в 1973 году имя отличника было выбито на мраморной доске среди ее лучших выпускников.
Капитан III ранга Саблин получил назначение заместителем командира по политической части на большой противолодочный корабль «Бдительный» 128-й бригады 12-й дивизии ракетных кораблей Балтийского флота. Однако по прибытии на базу в Балтийск, Саблин узнал, что его перевели на БПК «Сторожевой», откуда прежний замполит был уволен за пьянство.

В этот момент Валерий Саблин решает, что пора реализовать план, с помощью которого он намеревался, ни много ни мало, вернуть Советский Союз «на ленинский курс развития». Замполит собирался превратить корабль в трибуну, с которой можно будет обратиться к гражданам СССР, членам партии, чтобы инициировать необходимые изменения.
Из прощального письма Валерия Саблина жене:
«С 1971 г. я стал мечтать о свободной пропагандистской территории корабля. К сожалению, обстановка складывалась так, что только в ноябре 75-го появилась реальная возможность выступить. Что меня толкнуло на это? Любовь к жизни. Я имею в виду не жизнь сытого мещанина, а жизнь светлую, честную, которая вызывает искреннюю радость... Я убежден, что в нашем народе, как и 58 лет назад, еще вспыхнет революционное сознание, и он добьется коммунистических отношений в стране...»

Орден для заговорщика.

Два года, с 1973 по 1975 Саблин ведет пропаганду своих взглядов среди экипажа, заостряет внимание на недостатках, присутствующих в обществе, рассказывает о настоящих принципах коммунистического общества.
Вряд ли особисты не владели информацией о деятельности замполита «Сторожевого», но они явно были сбиты с толку. Ведь замполит не призывал к изменению строя, он звал к продолжению ленинской революции. Обвини такого в чем-то предосудительном, и неизвестно еще, кто окажется крамольником!
К 1975 году замполит Саблин превратился в неформального лидера экипажа «Сторожевого». О планах выступления он особо не распространялся, и потому его деятельности никто препятствий не чинил. В январе 1975 года в составе отряда кораблей Балтийского флота «Сторожевой» вышел на боевую службу в Средиземное море с последующим заходом на Кубу. Боевой поход завершился в мае. По его итогам командир корабля Потульный и замполит Саблин были награждены орденом «За службу Родине» 3-й степени.
Если бы кто-то в этот момент сказал, что Валерий Саблин всего полгода спустя поднимет мятеж, офицеры Балтийского флота, знавшие замполита «Сторожевого», вызвали бы «пророку» бригаду психиатров.

«Броненосец «Потемкин» как сигнал к восстанию.

Осенью 1975 года «Сторожевой» направили на ремонт в Лиепаю, но перед этим корабль получил приказ принять участие в военно-морском параде в Риге, посвященном 58-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции.
6 ноября 1975 года «Сторожевой» прибыл на рейд Риги и стал на указанную ему швартовую бочку, где он должен был находиться до утра 9 ноября. Часть офицеров корабля ввиду предстоящего ремонта ушла в отпуск, и Саблин решил, что пора действовать.
Вечером 8 ноября на киносеансе матросам показывали фильм «Броненосец «Потемкин». Сам Саблин уже решил, что «Сторожевой» станет кораблем новой, коммунистической революции.
Выступление началось с того, что Саблин доложил командиру корабля Анатолию Потульному о пьянке в помещении гидроакустиков. Командир поспешил туда и был заперт Саблиным и его ближайшим соратником, библиотекарем и киномехаником Александром Шеиным. Внутри поста гидроакустиков Потульный нашел записку Саблина о том, что он собирается делать.
После этот Саблин собрал в кают-компании офицеров и мичманов, перед которыми выступил с речью, призвав к выступлению ради очищения СССР и партии от казнокрадства и лжи, восстановления социальной справедливости. Затем он предложил проголосовать. Мнения разделились примерно поровну, после чего присоединившиеся к Саблину изолировали несогласных в отдельных помещениях.

Идем на Ленинград!

В 21:40, после окончания фильма, по сигналу «большой сбор» были собраны матросы и старшины. Перед ними Саблин также выступил с речью, в которой призвал потребовать от власти исправления ошибок и изменений в политическом курсе. Матросам был объявлен план - «Сторожевой» идет в Ленинград с требованием предоставить экипажу слово для выступления по телевидению. Там, по мнению замполита, их должны были поддержать жители Ленинграда и моряки Ленинградской военно-морской базы. После этого новая коммунистическая революция должна была триумфально пройти по всей стране.
Саблин предложил тем матросам, кто не одобряет план, сойти на берег, воспользовавшись корабельным катером, но таковых не оказалось.
Принявший на себя обязанности командира корабля, Саблин намеревался уйти с базы, не вызвав подозрений - ведь «Сторожевой» должен был отправиться на ремонт в Лиепаю. Планы эти, однако, рухнули, после того, как со «Сторожевого» сбежал комсорг, старший лейтенант Фирсов.
Добравшись до подводной лодки «Б-49», Фирсов доложил: на «Сторожевом» мятеж, командир арестован, замполит Саблин собирается угнать корабль.
Фирсову поначалу не поверили: Саблина знали как отличного офицера, и поверить в нечто подобное просто не могли. Пока разбирались, Саблин, узнав о побеге Фирсова, дал команду сниматься с якоря, и идти в Ленинград.
Но даже когда «Сторожевой» ушел из базы, в мятеж не поверили - решили, что экипаж ошибся, отправившись на ремонт вне графика. Командование Балтийским флотом пыталось связаться со «Сторожевым», но он молчал.

Телеграмма адмиралу Горшкову.

Ситуация осложнялась еще одним моментом - на пути в Ленинград «Сторожевой» должен был пройти вблизи территориальных вод Швеции. Поэтому, когда в мятеж поверили, то заподозрили, что Саблин с кораблем пытается «уйти за кордон» - это для командования было куда яснее, нежели какая-то новая «коммунистическая революция».
В 4 часа утра капитан Саблин передал телеграмму командующему ВМФ СССР адмиралу Горшкову: «Прошу срочно доложить Политбюро ЦК КПСС и Советскому правительству, что на БПК „Сторожевой“ поднят флаг грядущей коммунистической революции. Мы требуем: первое - объявить территорию корабля „Сторожевой“ свободной и независимой от государственных и партийных органов в течение года. Второе - предоставить возможность одному из членов экипажа выступать по Центральному радио и телевидению в течение 30 минут... Наше выступление носит чисто политический характер и не имеет ничего общего с предательством Родины. Родину предадут те, кто будет против нас. В течение двух часов, начиная с объявленного нами времени, мы ждем положительного ответа на наши требования. В случае молчания или отказа выполнить вышеперечисленные требования или попытки применить силу против нас, вся ответственность за последствия ляжет на Политбюро ЦК КПСС и Советское правительство».
После этого стало ясно - налицо самый что ни на есть мятеж с политическими требованиями. Причем под флагом коммунистической революции!

Остановить любой ценой.

Одновременно с борта «Сторожевого» было передавалось еще одно обращение: «Всем, всем! Говорит большой противолодочный корабль „Сторожевой“. Наше выступление - не есть предательство Родины, а чисто политическое, прогрессивное выступление. И предателями Родины будут те, кто пытается нам помешать. Если со стороны правительства к нам будет применена сила, чтобы ликвидировать нас, то вы об этом узнаете по отсутствию очередной передачи по радио и телевидению. И в этом случае только ваша политическая активность, всеобщее выступление спасет революцию, начатую нами. Поддержите нас, товарищи!»
Из штаба ВМФ СССР на «Сторожевой» передали лаконичную телеграмму с приказом вернуться в Ригу. Ответа на нее не последовало.
В погоню за мятежниками были посланы девять кораблей пограничной охраны и Балтийского флота, а также 668-й бомбардировочный авиационный полк. Разъяснять нюансы происходящего не стали, объявив, что осуществляется попытка угона корабля в Швецию. Был отдан приказ - если «Сторожевой» подойдет к шведским территориальным водам, его необходимо потопить.
Бомбардировщики провели предупредительное бомбометание - бомбы разорвались рядом со «Сторожевым», не причинив ему вреда. Но на борту в этот момент часть матросов решила, что ввязалась в авантюру, и освободила капитана.
Анатолий Потульный, вскрыв арсенал, вооружил матросов, сам взял пистолет и проник на капитанский мостик. Увидев Саблина, он выстрелил ему в ногу. На этом мятеж завершился. Командир «Сторожевого» доложил, что принял командование, а корабль возвращается в Ригу.

Предзнаменование.

По возвращении на базу, экипаж отправили в казарму под охрану. Раненого Саблина отправили в Москву, а в Ригу прибыла правительственная комиссия во главе с адмиралом Горшковым для разбирательства. Одних уволили, других понизили в должности, экипаж «Сторожевого» расформировали, а само судно перегнали на Тихий океан.
Первоначально вместе с Саблиным под трибунал собирались отдать более десятка его единомышленников, но затем дела закрыли на всех, кроме старшего матроса Александра Шеина - ближайшего сподвижника мятежного замполита.
Следствие по делу было простым - Саблин спокойно объяснил причины своего поступка, признал свою вину, и просил только о том, чтобы матросов, присоединившихся к нему, не наказывали.
В отношении Валерия Саблина была проведена психиатрическая экспертиза, показавшая, что он абсолютно здоров. Один из участников допросов офицера рассказывал, что Саблин как-то признался - Ленин одно время носил псевдоним «Саблин». Моряк видел в этом определенное предзнаменование.
Из письма Валерия Саблина родителям:
«Моими действиями руководит только одно желание - сделать, что в моих силах, чтобы народ наш, хороший, могучий народ Родины нашей, разбудить от политической спячки, ибо она сказывается губительно на всех сторонах жизни нашего общества...»

Смертный приговор пересмотрели через 18 лет после расстрела.

Дело о мятеже на «Сторожевом» рассматривалось Военной коллегией Верховного суда СССР с 6 по 13 июля 1976 года. Валерий Саблин был признан виновным по статье 64 пункт «а» УК РСФСР (измена Родине) и приговорен к высшей мере наказания. Старший матрос Александр Шеин был осужден к 8 годам лишения свободы.
Из прощального письма Валерия Саблина к сыну:
«Верь, что история честно воздаст всем по их заслугам, и тогда ты никогда не усомнишься в том, что сделал ваш отец. Никогда не будь среди людей, которые критикуют не действуя. Эти лицемеры, слабые ничего не представляющие из себя люди не способны сочетать свою веру, со своими делами. Я хочу, чтобы ты был храбр. Будь уверен в том, что жизнь замечательна. Верь в то, что Революция всегда побеждает».
Приговор в отношении Валерия Саблина был приведен в исполнение в Москве 3 августа 1976 года.
В 1994 году Военная коллегия Верховного суда РФ пересмотрела дело Саблина «с учётом новых обстоятельств» и переквалифицировала его с «измены Родине» на статьи о воинских преступлениях (превышение власти, неповиновение и сопротивление начальству), по совокупности которых изменила приговор на 10 лет лишения свободы.

Революция всегда побеждает...

Но разве был Валерий Михайлович Саблин тем, кем его представляют сейчас? Отнюдь нет. Этот человек был убежденным коммунистом, до последнего момента искренне верившим в идеалы того общества, начало построению которому дала Октябрьская революция. Капитан Саблин, в отличие от миллионов карьеристов, державших партбилет в кармане ради обретения теплого и сытого местечка, желал лучшей жизни для всех советских граждан.
Капитан Саблин выступал не против советской власти, а против «ржавчины», которая ее разъедала. Он отлично видел циников с партбилетами, усевшихся на высоких государственных постах, тех самых, что всего через полтора десятилетия приведут Советский Союз к краху.
Его выступление было наивным, но абсолютно искренним. Он не сумел победить тех, против кого выступал, даже пожертвовав собственной жизнью.
Последние слова Валерия Саблина, обращенные к сыну, звучали так: «Революция всегда побеждает».

8 ноября 1975 года на флоте произошло ЧП: большой противолодочный корабль Балтийского флота “Сторожевой”, участвовавший в военно-морском параде в Риге, без разрешения командования снялся со стоянки в устье реки Даугавы и начал движение в направлении Ирбенского пролива.

Командовал кораблем заместитель командира корабля по политической части капитан 3 ранга Валерий Саблин, который арестовал командира и нейтрализовал офицерский состав…
Спрыгнувший с борта и перебравшийся на стоящую на рейде подводную лодку комсорг «Сторожевого» сообщил, что замполит экипажа капитан третьего ранга Валерий Саблин с группой сообщников арестовал командира корабля, запер в каютах большую часть офицеров и объявил о намерении идти в Кронштадт и выступить с телеобращением к советскому народу о необходимости смены политического курса в стране.
О ЧП сразу же было доложено командующему Балтийским флотом, затем и главкому ВМФ. По тревоге были подняты девять кораблей пограничной охраны и Балтийского флота, а также 668-й бомбардировочный авиационный полк. Их отправили вдогонку за «Сторожевым» с приказом в случае необходимости - потопить корабль.
На них поступил приказ главкома: «С выходом на визуальный контакт применить артиллерийское оружие с целью остановки корабля. Первый залп дать впереди по курсу, последующие - по винтам».
После применения оружия «Сторожевой» остановился. На него высадилась группа пограничников. Саблин и его сообщники были арестованы.


Об этом случае уже немало написано статей и даже книг. Но страсти вокруг него не стихают. Можно услышать диаметрально противоположные оценки этого события даже в среде флотских офицеров. Интересно, что героизация Саблина началась после 1991 года, в советское время общественное мнение в военно-морских коллективах было единодушным: военный преступник! Правда, тогда информация о происшедшем была очень ограниченной.
В 1975 году я служил на Каспийской военной флотилии в звании старшего лейтенанта. Помню, что слухи о «восстании» на «Сторожевом» докатились до нас уже в конце ноября. Они воспринимались как навет на «здоровую флотскую действительность», поскольку в то время просто невозможно было поверить в такую дикую историю.
Но в августе 1976 года появилось первое и единственное официальное подтверждение: до офицерского состава довели совершенно секретный приказ, в котором сообщалось о пресечении попытки капитана третьего ранга Саблина увести корабль в Швецию и о расстреле по приговору суда зачинщика «бунта».
Позже мне доводилось слышать рассказы о случившемся непосредственных свидетелей тех событий. Из них сложилась такая картина.


Потомственный флотский офицер Валерий Саблин задолго до 8 ноября 1975 года высказывал недовольство тем, что в стане хорошо живет только партийная верхушка, а простому люду не хватает элементарной колбасы, в чиновничьей среде процветает блат, взяточничество. Сведения об этих настроениях доходили до особистов, но Саблина не трогали, поскольку он сам считался «блатным», был вхож в семью тогдашнего начальника политуправления ВМФ адмирала Гришанова.
Наконец, Саблин созрел для того, чтобы заявить о себе на всю страну. Он заранее подготовил несколько человек к «бунту», убедив их в благих намерениях. 8 ноября сложилась благоприятная для выступления обстановка: на берег сошли старший помощник командира корабля, механик, секретарь парторганизации.
Все началась с того, что Саблин зашел в каюту командира корабля капитана 2 ранга Потульного и доложил, что в одном из корабельных помещений творятся страшные беспорядки. «Что именно?» - спросил командир. «Я прошу вас пройти и посмотреть. Словами это не передать!» - ответил Саблин.
Как только командир спустился по трапу в помещение, Саблин закрыл дверь на замок. Сторожить Потульного замполит выставил своего сообщника - корабельного библиотекаря и по совместительству киномеханика старшего матроса Шеина, вооружив его пистолетом.


К морякам экипажа, построившимся по команде «Большой сбор!», Саблин обратился с краткой речью (более подробное выступление было записано на магнитофонные ленты и несколько раз за ночь передано по внутрикорабельной трансляции). Вот фрагменты, впоследствии представленные на суде:
«Напряженно и долго думая о дальнейших действиях, принял решение: кончать с теорией и становиться практиком. Понял, что нужна какая-то трибуна, с которой можно было бы начать высказывать свои свободные мысли о необходимости изменения существующего положения дел. Лучше корабля, я думаю, такой трибуны не найдешь. А из морей лучше всего - Балтийское, так как находится в центре Европы.
Никто в Советском Союзе не имеет и не может иметь такую возможность, как мы, - потребовать от правительства разрешения выступить по телевидению с критикой внутреннего положения в стране… Наша цель - поднять голос правды…
Наш народ уже значительно пострадал и страдает из-за своего политического бесправия… Только узкому кругу специалистов известно, сколько вреда принесло и приносит волюнтаристские вмешательства государственных и партийных органов в развитие Вооруженных Сил и экономику страны, в решение национальных вопросов и воспитание молодежи…
Предполагается, что, во-первых, нынешний госаппарат будет основательно очищен, а по некоторым узлам - разбит и выброшен на свалку истории, так как глубоко заражен семейственностью, взяточничеством, карьеризмом, высокомерием по отношению к народу.
Во-вторых, на свалку должна быть выброшена система выборов, превращающая народ в безликую массу. В-третьих, должны быть ликвидированы все условия, порождающие всесильность и бесконтрольность гос- и партаппарата со стороны народных масс...»

Саблин довел до моряков план действий: «Сторожевой» идет в Кронштадт, а потом в Ленинград - город трех революций, с тем, чтобы начать там новую, четвертую революцию по исправлению допущенных руководством страны ошибок. Выступление «Сторожевого» должно найти поддержку военных моряков в Кронштадте и Ленинградской военной-морской базе, а также у трудящихся ленинградских заводов и предприятий, перед которыми Саблин, добившись у правительства страны права выступить по телевидению, намерен изложить свои взгляды.
«За» высказались три лейтенанта и несколько мичманов. Всех, кто был не согласен и выступил против, под угрозой оружия Саблин и Шеин закрыли в трюме. Для простых матросов Саблин был начальником, и они стали выполнять его команды по управлению кораблем до тех пор, пока это происходило в рамках профессиональных инструкций.
Когда же они увидели, что по «Сторожевому» стреляют свои же корабли, моряки взбунтовались уже против Саблина, освободили командира и других арестованных офицеров.
9 ноября в 10 часов 35 минут на командный пункт Балтийского флота пришла радиограмма от командира «Сторожевого»: «Корабль остановлен. Овладел обстановкой. Жду указаний командующего флотом». Через 20 минут на борт поднялись пограничники. Первая часть драмы была закончена.


Из Москвы в тот же день прибыла правительственная комиссия во главе с главнокомандующим ВМФ адмиралом Флота Советского Союза Горшковым, в ее составе был и начальник политуправления ВМФ адмирал Гришанов. На первом же допросе Саблин, обращаясь к Гришанову, заявил: «Вы же знаете меня хорошо, я учился с вашим сыном, часто бывал в вашей семье». Гришанова тут же вывели из состава комиссии.
После длительного расследования освободили всех офицеров и мичманов. Многих из них разжаловали, других назначили с понижением. Большинство уволили в запас. На «Сторожевом» срочно заменили экипаж, заправили топливом, погрузили боезапас, продовольствие, и он вышел в море для участия в учениях.
Всем уволенным офицерам «Сторожевого» предоставили жилье. Жене Саблина в Калининграде выделили квартиру. Одно время она работала официанткой в ресторане «Москва». Сын Саблина поступил в высшее военно-морское училище.


Военной коллегией Верховного суда СССР, заседавшей с 6 по 13 июля 1976 года, Валерий Саблин признан виновным по пункту «а» статьи 64 УК РСФСР (измена Родине) и приговорён к смертной казни. 3 августа 1976 года года Саблин был расстрелян.
Шеина приговорили к 8 годам лишения свободы.
В следственном деле хранится изъятое при обыске письмо Саблина родителям, датированное 8 ноября 1975 года:
“Дорогие, любимые, хорошие мои папочка и мамочка! Очень трудно было начать писать это письмо, так как оно, вероятно, вызовет у вас тревогу, боль, а может, даже возмущение и гнев в мой адрес… Моими действиями руководит только одно желание - сделать, что в моих силах, чтобы народ наш, хороший, могучий народ Родины нашей разбудить от политической спячки, ибо она сказывается губительно на всех сторонах жизни нашего общества…”


Приведу два противоположных мнения людей, участвовавших в разборе этого происшествия.
Капитан первого ранга Октябрь Бар-Бирюков:
- Поступок Саблина сродни подвигу лейтенанта Шмидта. Его честное имя совершенно незаслуженно предано забвению, а семья - опале. Пора положить этому конец! Справедливость должна восторжествовать - как это произошло в отношении большинства репрессированных участников кровопролитного Кронштадтского мятежа 1921 года.
Дело капитана 3 ранга В. М. Саблина (так же, как и матроса А. Н. Шеина и других товарищей по выступлению) должно быть принципиально пересмотрено соответствующими структурами с учетом перемен, происшедших в стране. А сам он и его товарищи - реабилитированы (с восстановлением Саблина в воинском звании, с возвращением наград и выплатой денежной компенсации семье).
Вице-адмирал Анатолий Корниенко:
- Безусловно, страна тогда находилась в тяжелом экономическом положении. Люди жили плохо. Несправедливости было много во многих сферах жизни. В том числе и в военной. Но ради достижения сомнительной цели Саблин поставил под угрозу жизнь всего экипажа, у членов которого были семьи, дети, родные.
Сейчас некоторые хотят героизировать Саблина. Видят в его авантюре чуть ли не призыв к перестройке. Другие говорят, что это был смелый поступок, не каждый способен на такое. Да, в определенной степени смелый. Но чем он отличается от действий террористов - они тоже ради достижения цели идут на смертельный риск. Но при этом, ставят под удар сотни других жизней. И что? Их оправдывают, защищают, поют в их честь оды или провозглашают национальными героями?
А чем отличались действия Саблина от действий тех террористов, которые угоняли суда, самолеты, взрывали лайнеры с людьми на борту? Да ничем. Саблин вывел «Сторожевой» в открытое море. Это могло привести к катастрофе, напрасной гибели экипажа. Это геройский поступок? Это смелые действия?
Вызывает сомнения версия о походе в Кронштадт. Я тогда находился на КП флота. Помню, пришел доклад от Ирбенского маяка: «БПК „Сторожевой“ - курс 290 градусов, скорость - 18 узлов». Хочу подчеркнуть, что из этой точки на карте нанесен рекомендованный курс на Кронштадт - 337 градусов. 290 – это курс на Швецию. От Ирбенского маяка до территориальных вод Швеции оставалось сорок три мили - 2,5 часа хода, а до Кронштадта - 330 миль, 18 часов хода. Тогда ни у кого не было сомнения, что Саблин ведет корабль в территориальные воды Швеции.
В общем, к Саблину я отношусь, как относятся к таким людям, начиная с Древней Руси, он - клятвоотступник.

Герой или клятвоотступник?

40 лет назад, 8 ноября 1975 г., капитан Валерий Саблин поднял восстание на корабле «Сторожевой». В тот день Саблин обратился к экипажу со словами: «Нынешний государственный аппарат должен быть основательно очищен и частично выброшен на свалку истории. План действий – идем на Кронштадт, а потом в Ленинград – город трех революций». Он изолировал командира корабля, самовольно снял судно с рейда в Риге и повел в Ленинград. Восстание подавили сразу.

Валерий Михайлович Саблин родился 1 января 1939 году в Ленинграде в семье потомственного военного моряка Михаила Саблина. В 1960 году окончил Ленинградское высшее военно-морское училище имени Фрунзе. Получил специальность корабельного артиллериста и начал службу на Северном флоте в должности помощника командира батареи 130-мм орудий эскадренного миноносца. До 1969 года проходил службу на строевых должностях и с должности помощника командира сторожевого корабля Северного флота поступил в военно-политическую академию имени Ленина. Академию окончил в 1973 году с отличием: его имя было выбито на мраморной доске среди имён других лучших выпускников академии (в ноябре 1975 года его поспешно вырубили зубилом). После окончания академии капитан III ранга Саблин был назначен замполитом на большой противолодочный корабль «Сторожевой».

Саблин разработал детальную программу переустройства общества. Саблин отличался высокой политической активностью и уже писал Хрущёву, излагая свои мысли о чистоте партийных рядов. Он выступал за многопартийность, свободу слова и дискуссий, изменение порядка выборов в партии и стране. Огласить свою программу, указав на серьёзные ошибки и разложение советского руководства, офицер решил с «трибуны» БПК «Сторожевой».

Однако Саблин не мог сразу реализовать свой замысел. Корабль был новый, экипаж только формировался. Офицеры были загружены работой. В ходе несения боевой службы замполит изучал экипаж и постепенно знакомил со своими взглядами и планами некоторых его членов, нашёл среди них единомышленников. Возможность для выступления появилась у Саблина осенью 1975 года, когда корабль был направлен на плановый ремонт в Лиепаю, но перед этим получил приказ принять участие в военно-морском параде в Риге, посвящённом 58-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Некоторые офицеры корабля ушли в отпуск, их отсутствие было на руку Саблину.

6 ноября 1975 года «Сторожевой» прибыл на рейд Риги. 8 ноября 1975 года около 19 часов Саблин хитростью заманил и запер командира корабля Анатолия Потульного на нижней палубе. После этого он собрал 13 офицеров и 13 мичманов в мичманской кают-компании, где изложил свои взгляды и предложения. В частности, он заявил, что руководство СССР отошло от ленинских принципов. Саблин предложил совершить самовольный переход корабля в Кронштадт, объявить его независимой территорией, от имени экипажа потребовать у руководства партии и страны предоставить ему возможность выступлений по Центральному телевидению с изложением своих взглядов. По другой версии, Саблин планировал вести корабль в Ленинград, встать на рейд рядом с «Авророй» и оттуда ежедневно выходить в телеэфир, призывая граждан СССР к коммунистической революции, к смене брежневского партийно-государственного аппарата и установлению социальной справедливости.

Саблин предложил проголосовать за его предложения. Часть офицеров его поддержала, а 10 выступивших против были изолированы. Фактически офицеры и мичманы (даже те, кто не был согласен с Саблиным во всём и до конца) разрешили Саблину захватить корабль. Разрешили своим непротивлением, своим самоустранением от хода событий, своим согласием на арест. Затем Саблин собрал команду корабля и выступил перед матросами и старшинами. Он объявил, что большинство офицеров на его стороне, и предложил экипажу также поддержать его. Дезориентированный экипаж не оказал сопротивления. По сути, один решительный и активный человек подчинил своей воле весь экипаж. Ему мог помешать капитан, но Саблин его умело изолировал от экипажа.

Планы замполита нарушил командир электротехнической группы корабля старший лейтенант Фирсов, которому удалось незаметно покинуть «Сторожевой» и доложить о чрезвычайной ситуации. В результате Саблин утратил фактор внезапности. Он вывел корабль из порта и направил его к выходу из Рижского залива.

Вице-адмирал Косов приказал кораблям, стоявшим на Рижском рейде, догнать мятежника. Донесения о ЧП на «Сторожевом» тотчас же были отправлены в Минобороны и Кремль. Тревожный звонок застал Главнокомандующего ВМФ СССР Адмирала Флота Советского Союза Горшкова на даче- по дороге в Москву он связался из машины с министром обороны страны маршалом Гречко. Приказ министра был краток: «Догнать и уничтожить!»

По тревоге были подняты корабли пограничной охраны и Балтийского флота, а также 668-й бомбардировочный авиационный полк. Затем по приказу маршала Гречко взлетел полк стратегической авиации - ракетоносцев дальнего действия Ту-16. Пограничники просили разрешить снести ходовую рубку вместе с Саблиным из пулемётов, но Косов не разрешил. «Сторожевой» предупредили: при пересечении 20-го меридиана будет нанесён ракетный удар на уничтожение.

9 ноября в 10 часов утра адмирал Горшков передал по радио на «Сторожевой» приказ: «Застопорить ход!» Капитан Саблин ответил отказом. Маршал Гречко повторил приказ от своего имени. Вместо ответа Саблин передал в эфир обращение: «Всем! Всем! Всем!..» Корабельный радист в конце текста добавил от себя: «Прощайте, братишки!»

Около трех часов ночи 9 ноября 1975 года 668-й бомбардировочный авиационный полк, базирующийся на аэродроме Тукумс в двух десятках километрах от Юрмалы, был поднят по боевой тревоге.

Имея на вооружении устаревшие к тому времени фронтовые бомбардировщики Як-28, полк не был подготовлен к нанесению авиационных ударов по морским целям, ночью в сложных метеорологических условиях при установленном минимуме погоды.

Командир полка, как и требует Боевой устав, начал принимать решение на удар по кораблю, заместители и начальники служб —- готовить предложения по решению, штаб —- выполнять необходимые расчеты, оформлять это решение и организовывать его выполнение.

Армейский экипаж самолета-разведчика, не подготовленный для таких задач, свою задачу не выполнил —- корабль не обнаружил.

Экипаж бомбардировщика, осуществляющий поиск в расчетном районе нахождения «Сторожевого», практически сразу обнаружил крупную надводную цель в границах района поиска, вышел на нее на заданной высоте в 500 метров, опознал ее визуально в дымке как боевой корабль размерности эсминца и произвел бомбометание с упреждением по курсу корабля, стремясь положить серию бомб поближе к кораблю. Бомбы взорвались практически над ее поверхностью, и сноп осколков срикошетил прямо в борт корабля, который оказался советским сухогрузом, вышедшим за несколько часов до этого из порта Вентспилс.

Ошибка выяснилась довольно быстро: сухогруз в радиотелеграфном и радиотелефонном режимах начало подавать сигнал бедствия, сопровождая его открытым текстом: бандитское нападение в территориальных водах Советского Союза. Корабли Балтийского флота и Пограничных войск КГБ эти сигналы приняли, доложили по команде. Сигнал бедствия это судно подавало более часа, до тех пор пока к нему не подошел один из военных кораблей. Известно, что убитых и раненых на борту не было, а ремонт повреждений судна обошелся Министерству обороны в автоцистерну спирта-ректификата и пятитонный грузовик масляной краски (все перечисленное было отвезено в Вентспилс).

И.о. командующего воздушной армией внезапно приказал поднять весь полк в максимально короткое время для нанесения удара по кораблю (при этом точное местонахождение корабля по прежнему было не известно).

Руководитель полетов на командно-диспетчерском пункте (КДП), первым поняв всю несуразность и опасность сложившегося положения, запретил взлетать без его разрешения кому бы то ни было, чем навлек на себя бурю отрицательных эмоций со стороны командира полка. К чести старого и опытного подполковника, который проявил твердость, взлет полка на выполнение боевой задачи приобрел управляемый характер. Но заранее разработанный боевой порядок полка построить в воздухе уже было невозможно, и самолеты пошли в район удара вперемешку на двух эшелонах с минутным интервалом на каждом. Фактически это была уже стая, не управляемая командирами эскадрилий в воздухе, и идеальная мишень для двух корабельных комплексов ЗУР с 40-секундным циклом стрельбы. С высокой степенью вероятности можно утверждать, что если бы корабль реально отражал этот авиационный удар, то все 18 самолетов этого «-боевого порядка»- были бы сбиты.

В это время самолет, осуществляющий поиск корабля со стороны острова Готланд, наконец, обнаружил группу кораблей, два из которых на экране радиолокационного прицела выглядели крупнее, а остальные выстроились наподобие фронта. Нарушив все запреты не снижаться ниже 500 метров, экипаж прошел между двумя боевыми кораблями на высоте 50 метров, которые он определил как большие противолодочные корабли (БПК). Между кораблями было 5-6 км, на борту одного из них четко был виден искомый бортовой номер мятежного «-Сторожевого»-. Второй был корабль-преследователь. На КП полка сразу же пошел доклад об азимуте и удалении корабля от аэродрома Тукумс, а также запрос подтверждения на его атаку. Получив разрешение на атаку, экипаж выполнил маневр и атаковал корабль с высоты 200 метров спереди сбоку под углом 20-25 градусов от его оси. Саблин, управляя кораблем, грамотно сорвал атаку, энергично сманеврировав в сторону атакующего самолета до курсового угла, равного 0 градусов.

Бомбардировщик вынужден был прекратить атаку (попасть при бомбометании с горизонта в узкую цель было маловероятно) и со снижением до 50 метров (экипаж все время помнил о двух ЗРК типа «-Оса»-) проскочил прямо над кораблем. С небольшим набором до высоты 200 метров выполнил маневр, называемый в тактике ВВС «-стандартный разворот на 270 градусов»-, и атаковал корабль повторно сбоку сзади. Вполне обоснованно предположив, что корабль будет выходить из-под атаки маневром в противоположную сторону от атакующего самолета, экипаж атаковал под таким углом, чтобы корабль до сброса бомб не успел развернуться до курсового угла самолета, равного 180 градусов.

Произошло именно так, как и предполагал экипаж бомбардировщика. Саблин стремился не подставить борт корабля, боясь топ-мачтового бомбометания (он не знал, что у бомбардировщика нет тех авиабомб, которые нужны для этого способа бомбометания). Первая бомба серии попала прямо в середину палубы на юте корабля, разрушила при взрыве палубное покрытие и заклинила руль корабля в том положении, в котором он находился. Другие бомбы серии легли с перелетом под небольшим углом от оси корабля и повредили руль и винты. Корабль стал описывать широкую циркуляцию и застопорил ход.

Экипаж бомбардировщика, выполнив атаку, стал резко набирать высоту, держа «-Сторожевой»- в поле зрения и пытаясь определить результат удара, как увидел серию сигнальных ракет, пущенных с борта атакованного корабля. Доклад на КП полка прозвучал предельно кратко: ракеты пускает. В эфире и на КП полка мгновенно установилась мертвая тишина, ведь все ждали пусков ЗРУ и не на минуту об этом не забывали. Кому они достались? Ведь колонна одиночных самолетов уже подходила к точке нахождения корабля. Эти мгновения абсолютной тишины показались длинным часом. Через какое-то время последовало уточнение: сигнальные ракеты, и эфир буквально взорвался разноголосым гвалтом экипажей, пытающихся уточнить свою боевую задачу.

Самолеты полка вышли на цель, и первый экипаж колонны полка выскочил на один из кораблей преследования и сходу атаковал его, приняв за мятежный корабль. Атакованный корабль от падающих бомб уклонился, но ответил огнем из всех своих зенитных автоматических орудий. Стрелял корабль много, но мимо, и это объяснимо: пограничники вряд ли когда-либо в жизни стреляли по «-живому»-, мастерски маневрирующему самолету.

И это атаковал только первый бомбардировщик из 18-ти в колоне полка, а кого будут атаковывать остальные? В решимости летчиков к этому моменту времени уже никто не сомневался: ни мятежники, ни преследователи. Видимо, военно-морское командование вовремя задало себе этот вопрос, и нашло на него правильный ответ, поняв, что пора прекращать эту вакханалию ударов, по сути, ими же и «-организованную»-. В эфир открытым текстом в радиотелефонном режиме на УКВ-каналах управления авиацией многократно понеслось «-Контрольным учениям сил флота и авиации —- отбой»-.

Ещё до наглядного и показательного бомбометания по кораблю, его личный состав, начавший в инициативном порядке предпринимать меры к выводу из строя оружия и части технических средств, самооганизовался и предпринял энергичные действия по освобождению командира и офицеров.

В 10.20, еще до сбрасывания бомб самолетом, они были освобождены группой смелых матросов.

Действия командира корабля при освобождении и в дальнейшем были быстрыми и решительными. По его приказанию был вскрыт арсенал, вооружены матросы, старшины и офицеры.

Вот как рассказывает об этом сам командир «Сторожевого»:
«Я пытался выбраться из отсека, куда меня заманил Саблин. Нашел какую-то железяку, сломал запор у люка, попал в следующий отсек —- тоже заперт. Когда сломал и этот замок, матрос Шеин заблокировал люк раздвижным аварийным упором. Все, самому не выбраться. Но тут матросы начали догадываться, что происходит. Старшина 1 статьи Копылов с матросами (Станкявичус, Лыков, Борисов, Набиев) оттолкнули Шеина, выбили упор и освободили меня. Я взял пистолет, остальные вооружились автоматами и двумя группами —- одни со стороны бака, а я по внутреннему переходу —- стали подниматься на мостик. Увидев Саблина, первое побуждение было его тут же пристрелить, но потом мелькнула мысль: «Он еще пригодится правосудию!» Я выстрелил ему в ногу. Он упал. Мы поднялись на мостик, и я по радио объявил, что порядок на корабле восстановлен».

Это был единственный случай применения огнестрельного оружия на борту «Сторожевого».

Затем на палубу была высажена абордажная группа, арестовавшая раненого зачинщика восстания. Саблин и его сторонники были арестованы. Всю вину за случившееся Саблин сразу же взял на себя, не назвав никого в качестве сообщников.

Военная коллегия Верховного суда СССР обвинила Саблина в измене Родине – и приговорила к расстрелу. Следствие объявило, что вся эта политическая программа была разработана лишь с целью обмана будущих соратников: на самом же деле Саблин собирался вести корабль не в Ленинград, а к шведскому острову Готланд, где корабельный замполит намеревался попросить политическое убежище в США. Обвинения в измене Родине и попытке угнать боевой корабль за границу Саблин категорически отверг. Капитан 3-го ранга Валерий Саблин и еще несколько человек, причастных к мятежу, были лишены званий и наград. Саблин был расстрелян 3 августа 1976 года в Москве.

После распада СССР о Саблине и Шеине заговорили как о жертвах тоталитарного режима. Правоохранительные органы трижды брались за пересмотр их дела, и с третьей попытки в 1994 году военная коллегия Верховного суда пересмотрела-таки его с учетом новых обстоятельств. «-Расстрельную»- статью об измене Родине переквалифицировали на статьи о воинских преступлениях —- превышение власти, неповиновение и сопротивление начальству, по совокупности тянувшие «-лишь»- на 10 лет лишения свободы. При этом судьи записали отдельной строкой, что полной реабилитации Саблин и Шеин не подлежат. По данным газеты , в следственном деле хранится и изъятое при обыске письмо Саблина родителям, датированное 8 ноября 1975 года. «-Дорогие, любимые, хорошие мои папочка и мамочка! —- писал Саблин. —- Очень трудно было начать писать это письмо, так как оно, вероятно, вызовет у вас тревогу, боль, а может, даже возмущение и гнев в мой адрес… Моими действиями руководит только одно желание —- сделать, что в моих силах, чтобы народ наш, хороший, могучий народ Родины нашей, разбудить от политической спячки, ибо она сказывается губительно на всех сторонах жизни нашего общества…»-

Из Обращения Саблина к советскому народу, записанного на магнитную плёнку (расшифровка органов следствия КГБ):

«Товарищи! Прослушайте текст выступления, с которым мы стремимся выступить по радио и телевидению.

Прежде всего большое спасибо вам за поддержку, иначе бы я не беседовал сегодня с вами. Наше выступление не есть предательство Родины, а чисто политическое, прогрессивное выступление, и предателями Родины будут те, кто пытается нам помешать. Мои товарищи просили передать, что в случае военных действий против нашей страны мы будем достойно защищать её. А сейчас наша цель другая: поднять голос правды.

Мы твёрдо убеждены, что необходимость изложить свои взгляды на внутреннее положение в нашей стране, причём чисто критического плана по отношению к политике Центрального Комитета КПСС и Советского правительства, имеется у многих честных людей в Советском Союзе.

[…] Ленин мечтал о государстве справедливости и свободы, а не о государстве жёсткого подчинения и политического бесправия. […] Я думаю, нет смысла доказывать, что в настоящее время слуги общества уже превратились в господ над обществом На этот счёт каждый имеет не один пример из жизни. Мы наблюдаем игру в формальный парламентаризм при выборах в советские органы и в исполнении Советами своих обязанностей. Практически судьба всего народа находится в руках избранной элиты в лице Политбюро ЦК КПСС. Всеобъемлющая концентрация власти, политической, государственной, стала стабильным и общепризнанным фактом. Особенно роковую роль в развитии революционного процесса в нашей стране сыграло уничтожение инакомыслящих в период культа личности Сталина, Хрущёва. А сейчас, к сведению, тоже ежегодно арестовывается до 75 человек по политическим мотивам. Пропала вера в существование справедливости в нашем обществе. А это первый симптом тяжёлой болезни общества. […] Почему-то считается, что народ должен довольствоваться фактами и быть политически безвольной массой. А народу нужна политическая активность… Скажите, где, в каком печатном органе или в передаче радио и телевидения допускается критика верхов? Это исключено. И мы должны честно признаться, что у нас нет политического или общественного органа, который бы позволил развернуть дискуссию по многим спорным вопросам общественного, политического, экономического и культурного развития нашей страны, так как всё находится под давлением партийных и государственных органов. Самый передовой в социальном развитии строй в исторически короткий период времени, 50 лет, преломился в такую социальную систему, в которой народ оказался в затхлой атмосфере беспрекословной веры в указание свыше, в атмосфере политической бесправности и бессловесности, в которой процветает боязнь выступить против партии и иного государственного органа, так как это отразится на личной судьбе. Наш народ уже значительно пострадал и страдает из-за своего политического бесправия. Только узкому кругу специалистов известно, сколько вреда принесло и приносит волюнтаристское вмешательство государственных и партийных органов в развитие науки и искусства, в развитие вооружённых сил и экономики, в решение национальных вопросов и воспитание молодёжи.

Мы, конечно, можем миллион раз хохотать над сатирой Райкина, журнала „Крокодил“, киножурнала „Фитиль“, но должны же когда-то появиться слёзы сквозь смех по поводу настоящего и будущего Родины. Пора уже не смеяться, а привлечь кое-кого к всенародному суду и спросить со всей строгостью за весь этот горький смех. Сейчас в нашей стране сложилась сложная ситуация: с одной стороны, с внешней, официальной, в нашем обществе всеобщая гармония и социальное согласие, ни дать ни взять - всенародное государство, а с другой стороны - всеобщая индивидуальная неудовлетворённость существующим положением дел. […] Наше выступление - это только маленький импульс, который должен послужить началом всплеска. […] Будет ли революция коммунистическая носить характер острой классовой борьбы в виде вооружённой борьбы или ограничится политической борьбой? Это зависит от ряда факторов. Во-первых, сразу ли поверит народ в необходимость социальных преобразований. И в то, что путь к ним только через коммунистическую революцию. Или это будет длительный процесс роста общественного понимания, политического сознания. Во-вторых, будет ли создана в ближайшее время организующая и вдохновляющая сила революции, то есть новая революционная партия, опирающаяся на новую передовую теорию. И, наконец, насколько яростно верхи будут оказывать сопротивление революции, топить её в крови народной, а это во многом зависит от того, на чью сторону встанут войска, милиция и другие вооружённые части. Можно лишь теоретически предположить, что наличие современных средств информации, связи и транспорта, а также высокий культурный уровень населения, большой опыт социальных революций в прошлом позволят нашему народу заставить правительство отказаться от насильственных контрреволюционных мер и направить революцию по мирному пути развития. Однако мы никогда не должны забывать, что революционная бдительность - основа успеха борьбы в революционную эпоху, и поэтому надо быть готовым к различным поворотам истории. Главная наша задача на настоящий момент, когда по всей стране нет пока широкой сети революционных кружков, нет ни профсоюзных, ни молодёжных, ни общественных (а они будут расти быстро, как грибы после дождя), главная задача сейчас - вселить в людей непоколебимую веру в жизненную необходимость коммунистической революции, в то, что иного пути нет, всё иное приведёт к внутренним, ещё большим осложнениям и мучениям. И сомнения одного поколения всё равно выльются в резолюцию следующего поколения, более болезненную и тяжёлую. Эта вера в необходимость революции будет тем дождём, который даст организационные всходы.

[…] Сразу же возникает вопрос - кто, какой класс будет гегемоном революции? Это будет класс трудовой, рабоче-крестьянской интеллигенции, к которому мы относим, с одной стороны, высококвалифицированных рабочих и крестьян, а с другой стороны - инженерно-технический персонал в промышленности и сельском хозяйстве. За этим классом - будущее. Это класс, который постепенно превратится в общество без классов после коммунистической революции. А кто будет противостоять этому классу? Каково социальное лицо противника? Класс управляющих. Он не является многочисленным, но у него сконцентрировано руководство экономикой, средствами информации, финансы. На базе него построена вся государственная надстройка, и за счёт него она держится. К классу управляющих относятся партийные и профсоюзные освобождённые работники, руководители крупных и средних производственных коллективов и торговых центров, кто успешно использует, не нарушая, конечно, советских законов, социалистическую систему хозяйствования для личного обогащения, личного утверждения в обществе в качестве хозяина, путём получения через государственную сеть дополнительных материальных и моральных льгот. Эта новая система эксплуатации путём оборота капитала через государственный бюджет требует ещё подробного изучения для разоблачения и разрушения. […]

И, наконец, стержневой вопрос любой революции - это вопрос власти… Предполагается… что, во-первых, нынешний государственный аппарат будет основательно очищен, а по некоторым узлам разбит и выброшен на свалку истории, так как он глубоко заражён семейственностью, взяточничеством, карьеризмом, высокомерен по отношению к народу, во-вторых, на свалку должна быть выброшена система выборов, превращающая народ в безликую массу. В-третьих, должны быть ликвидированы все условия, порождающие всесильность и бесконтрольность государственных органов со стороны народных масс. Будут ли эти вопросы решаться через диктатуру ведущего класса? Обязательно! Иначе вся революция закончится захватом власти - и не более. Только через величайшую всенародную бдительность - путь к обществу счастья». […]

«А теперь прослушайте радиограмму, которую предполагается дать в адрес командования Флота о нашем выступлении.

Радиограмма в адрес Главнокомандующего ВМФ СССР. Прошу срочно доложить Политбюро ЦК КПСС и Советскому правительству, что на ВПК „Сторожевой“ поднят флаг грядущей коммунистической революции.

Мы требуем: первое - объявить территорию корабля „Сторожевой“ свободной и независимой от государственных и партийных органов в течение года.

Второе - предоставить возможность одному на членов экипажа по нашему решению выступать по Центральному радио и телевидению в течение 30 минут в период с 21.30 до 22.00 по московскому времени ежедневно…

Третье - обеспечивать корабль „Сторожевой“ всеми видами довольствия согласно нормам в любой базе.

Четвёртое - разрешить „Сторожевому“ постановку на якорь и швартовые в любой базе и точке территориальных вод СССР. Пятое - обеспечить доставку и отправку почты „Сторожевого“. Шестое - разрешить радиопередачи радиостанции „Сторожевого“ в радиосети „Маяк“ в вечернее время».

Из магнитофонной расшифровки следственными органами КГБ:

«ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ!

Говорит большой противолодочный корабль „Сторожевой“. Мы не предатели Родины и не авантюристы, ищущие известности любыми средствами. Назрела крайняя необходимость открыто поставить ряд вопросов о политическом, социальном и экономическом развитии нашей страны, о будущем нашего народа, требующих коллективного, именно всенародного, обсуждения без давления со стороны государственных и партийных органов. Мы решились на данное выступление с ясным пониманием ответственности за судьбу Родины, с чувством горячего желания добиться коммунистических отношений в нашем обществе. Но мы также сознаём опасность быть уничтоженными физически или в моральном смысле соответствующими органами государства или наёмными лицами. Поэтому мы обращаемся за поддержкой ко всем честным людям нашей страны и за рубежом. И если в указанное нами время, день, в 21.30 по московскому времени, на экранах ваших телевизоров не появится один из представителей нашего корабля, просьба не выходить на следующий день на работу и продолжать эту телевизионную забастовку до тех пор, пока правительство не откажется от грубого попрания свободы слова и пока не состоится наша с вами встреча.

Поддержите нас, товарищи! До свидания»,

Справка БПК «-Сторожевой»-

БПК (после переименован в СКР) «-Сторожевой»- проекта 1135 построен в 1973 году. В первую линию был принят 4.06.74 года. Длина —- 123 метра, ширина —- 14 метров, осадка —- 4,5 метра. Скорость —- 32 узла. Автономность: 30 суток.

Вооружение: ракетный противолодочный комплекс «-Метель»- (4 ПУ)- 2 зенитно-ракетных комплекса «-Оса»- (40 ракет)- 2 76-мм двухорудийных автоматических артиллерийских установки АК-726- 2 х 4 533-мм торпедных аппарата- 2 двенадцатиствольных реактивных бомбометных установки 12 РБУ-6000- Экипаж —- 190 человек.

После бунта Саблина экипаж расформирован, а корабль через Атлантику, Индийский и Тихий океаны отправлен во Владивосток. В июле 1987-го после ремонта во Владивостоке СКР передислоцировали на постоянное место службы на Камчатку. Название не менялось.

«-Сторожевой»- —- самый заслуженный из когда-то многочисленного отряда кораблей этого проекта: прошел без малого 210 тысяч миль, 7 раз был на боевой службе, участвовал в спасении экипажа подлодки К-429, затонувшей в 1983 году в бухте Саранной.

источники

Черкашин Н. А. Чрезвычайные происшествия на советском флоте. М., 2007.

http://www.opoccuu.com/081111.htm

http://rasstrel.ru/bortovoy-zhurnal/vosstanie-na-storozhevom.htm

Напомню я вам такую историю, вот например что такое , а вот мы с вами спорили о том, или например как , а был же еще