Гейне краткая биография и творчество. Гейне генрих биография краткая

Родился в семье обедневшего еврейского купца в Дюссельдорфе, Самсона Гейне (1764-1828). Первоначальное воспитание Гейне получил в местном католическом лицее, где у него проявилась любовь к пышности католического богослужения, не покидавшая его всю жизнь. Во время войны с французами молодой Гейне в течение короткого времени был заражён патриотизмом, который быстро остыл после победы реакции над Наполеоном, когда с приходом пруссаков в Рейнской провинции воцарились опять старые феодально-бюрократические порядки, уничтожившие также и провозглашённое Наполеоном равноправие евреев с другими религиозными группами.

Эти политические события оставили яркий след в его духовном развитии и во всём его поэтическом творчестве. Рейнская провинция, где рос Гейне была самой передовой областью Германии в промышленном отношении.

Родители Гейне, мечтавшие видеть сына генералом наполеоновской армии, после поражения Наполеона мечтали о профессии купца для Гейне. Но молодой Гейне не подавал соответствующих надежд ни в местной торговой школе, ни во Франкфурте на Майне; и когда Гейне в июле 1816 г. отправился в Гамбург к дяде-миллионеру, Соломону Гейне, для изучения купеческого дела, он уже сознавал себя поэтом, далёким от торгашеской прозы.

Его стихотворения этого периода (поскольку их возможно выделить из позднейших «Junge Leiden» - «Юношеские страдания») и его письма, основным содержанием которых является его несчастная любовь к старшей дочери дяди-миллионера - Амалии, проникнуты мрачным настроением и реминисценциями «романтики ужаса»; в них выступают характерные для позднего романтизма мотивы любви-смерти, двойника, зловещих снов и т. п.

Учёба

Убедившись, что из Гейне купца не сделаешь, родственники дали ему возможность учиться в университете. С 1819 - он в Бонне, где слушает лекции Э. М. Арндта и Шлегеля; на развитие романтических склонностей Гейне значительное влияние оказал Шлегель: Гейне переводит стихи Байрона, пытается усвоить строгие формы романской строфики (сонет, венок сонетов, октава впервые на короткий период появляются в его поэзии), пишет статью о романтизме, отмежёвываясь однако резко от мистицизма.

В Бонне участвует в жизни студенческой организации - буршеншафт, проникнутой смутно либеральными и националистическими настроениями. Отражением этих настроений является формально ещё очень слабое «Deutschland» (Германия), начинающееся словами: «Sohn der Torheit» (Сын безумия).

В 1820 Гейне - в Геттингенском университете, в мещанском городе, где он знакомится с узко ограниченным миром тогдашнего филистерства. Здесь поэт почерпнул материал для своих «Путевых картин».

Большое влияние на развитие Гейне оказали годы его пребывания в Берлинском университете, где он слушал ещё лекции Гегеля.

В Берлине он охотно посещает литературные салоны, например, Рахили и К. А. Варнгагена фон Энзе и другие, где он впервые, хотя и очень поверхностно, знакомится с утопическим французским социализмом, и литературные кафе, где ему приходилось встречаться с эпигонами романтизма - с Э. Т. А. Гофманом (вскоре прикованным к постели смертельной болезнью), Граббе и другими.

Карьера

В Берлине же Гейне вступает в «Verein für Kultur und Wissenschaft der Juden» (Еврейское общество культуры и науки), националистические настроения которого находят отголоски в его творчестве. В декабре 1821 вышел первый томик стихов Гейне, отражающий его поэтические «годы учения».

Большинство пьес этого сборника свидетельствует об отсутствии у поэта установившейся «своей» манеры. Но наравне с ними здесь помещены и такие перлы поэзии, как «Два гренадера» и «Валтасар»: первая вещь написана в ясном и простом тоне немецкой народной песни, вторая - оригинальное преломление байронического мотива. Из отдельных частей сборника наиболее интересны «Traumbilder» (Сновидения), использующие - частью иронически - тематику народной баллады и позднего романтизма.

«Gedichte» Гейне прошли мало замеченными; славу ему создаёт «Lyrisches Intermezzo» (Лирическое интермеццо) - сборник стихов, опубликованный вместе с трагедиями «Альманзор» и «Ратклифф» (1823).

В «Лирическом интермеццо» Гейне нашёл «свою» форму, которая изживается им лишь в «Neuer Frühling» (Новая весна, 1831). Напротив, обе его трагедии не представляют художественного интереса, хотя поэт пытался в них осветить представлявшиеся ему основными проблемы эпохи - проблему еврейства и христианства в романтических ямбах «Альманзора», проблему социального неравенства в «трагедии рока» «Ратклиффе». В эту эпоху еврейский вопрос особенно привлекает поэта; националистические настроения его не только находят выражение - порой очень острое - в лирических пьесах («An Edom», - «Эдому», «Brich aus in lauten Klagen» - «Разразись громкими сетованиями», «Almansor», «Donna Klara»), но и побуждают поэта приняться за исторический роман «Der Rabbi von Bacharach» (Бахарахский раввин), первая глава которого, написанная под заметным влиянием Вальтер Скотта, своим выдержанно простым стилем и спокойной манерой письма резко отличается от манеры других прозаических произведений Гейне.

Националистические искания Гейне получают типичное для еврейских ассимиляторских течений XVIII-XIX веков разрешение. В 1824 Гейне опять в Геттингене, где он заканчивает своё юридическое образование. Через год он - доктор прав и, чтобы получить «входной билет в европейскую культуру», переходит в христианство. Однако, из его намерений стать известным адвокатом ничего не вышло и он принимается опять писать и издаёт весной 1826 первый том своих «Путевых картин» (Reisebilder, II т. 1827, III т., 1830 и IV т., 1831), вызвавших сначала восторженный приём, а потом бурю негодования. В них Гейне высмеивает реакционные, узкие, традиционные и вообще все отрицательные черты немецкой общественной жизни. В них он намечает - наряду с резким осмеянием своих прежних националистических настроений - свой новый идеал свободной и гармонической индивидуальности. Старые романтические мотивы несчастной любви и воспоминания детства перебиваются апологией Наполеона, как воплощения Великой французской революции.

Наконец в последнем томе - в «Englische Fragmente» (Английские фрагменты) - Гейне овладевает формой политического фельетона. Не случайно, что Гейне излагал свои мысли в фрагментах и путевых очерках, что он облекал свои впечатления от путешествий по Гарцу, в Италию и т. д. именно в такие художественные формы.

Для него описание путешествия - предлог для беспощадной критики строя, удобная форма политической и литературной полемики. В «Reisebilder» создаётся прозаическая манера Гейне - лирическая гибкая проза, изобилующая словесными pointe и каламбурами, передающая тысячи оттенков и настроений и вместе с тем рисующая вещи реалистически.

Стиль Гейне в «Путевых картинах» - характерное художественное оформление стремлений нового бюргерства, которое к этому времени постепенно врастает в юнкерско-бюрократическую структуру Германии, разрушая во всех областях феодальной идеологии (философии, истории, богословия и т. п.) старые понятия, не исключая и художественной литературы (романтизм).

Стиль путевых впечатлений Гейне (ранний реализм), преодолевавший традиции романтизма, стал господствующим в 1830-х и 1840-х гг. («Молодая Германия»).

Но и в «Путевых картинах» Гейне, однако, далеко ещё не свободен от романтических настроений. Романтик он и в изданной в 1827 знаменитой «Книге песен» (Buch der Lieder), являющейся шедевром лирики в мировой литературе, переведённым на все культурные языки. В ней собрана лирика Гейне от юношеских «Gedichte» до стихов из «Путевых картин» включительно.

«Книга песен» является одним из высших достижений немецкой романтической поэзии и, в то же время, её отрицанием. В ней ограблены все сады романтизма, но надо всем - печать мировой скорби, рассеянной, но не побеждённой смехом Мефистофеля. Если в «Путевых картинах» в основном намечены новые вехи немецкого бюргерства конца 1820-х и начала 1830-х гг., то в «Книге песен», написанной большей частью раньше этого времени, отражается душевное состояние бюргерства после победы реакции и начала 1820-х гг. Эта победа, приведшая к временному застою, поколебала уверенность бюргерства в своих силах, создала психологию неустойчивости, создала гамлетовские настроения. Эта неустойчивость, раздвоенность видна и в «Книге песен» и в других произведениях Гейне Поэт предаётся сентиментальным настроениям, но вдруг обдаёт и себя и читателя холодным душем и разражается кощунственным смехом.

В «Путевых картинах» и «Книге песен» представлен весь Гейне дофранцузского периода: это - индивидуалист, живущий мгновением, он разрушает старую мораль, не зная, однако, чем её заменить. Его идеология - выражение беспомощности немецкого общества: историческое развитие он понимает в смысле Гегеля как столкновение идей; он - противник аристократии и церкви, но не трона и алтаря, а лишь их представителей; он ещё за монархию и за «эмансипацию королей» от плохих советчиков; он за Наполеона и Великую французскую революцию.

В 1827 Гейне предпринял краткосрочную поездку в Англию, не оказавшую большого влияния на его творчество. После неудач с получением профессуры в Мюнхене и с редактированием политической газеты, он возвращается в Гамбург. Известия об июльской революции, эти «солнечные лучи, завёрнутые в бумагу», застали его на Гельголанде; они зажгли в его душе «самый дикий пожар» - и он в 1831 уехал в Париж.

В Париже Гейне получил возможность познакомиться с тем, чего он не знал в Германии: с развитой буржуазией и промышленным, сознательным пролетариатом. Следя за борьбой финансовой олигархии Луи-Филиппа с рабочим классом, поэт скоро убедился, что не идеи, а интересы правят миром. Там же он ближе узнал социализм сен-симонистов, прудонистов и других; он посещает их собрания, дружит с Анфантеном, Шевалье, Леру и другими социалистами.

Но скоро он убеждается и в отрицательных сторонах утопического социализма - в его полной беспомощности в разрешении социальных вопросов. Когда он встречал рабочих на улицах Парижа, то ему слышался «тихий плач бедноты», а иногда и что-то похожее на «звук оттачиваемого ножа». И ему уже мерещится победа коммунистов, разбивающих весь старый мир, «ибо коммунизм владеет языком, понятным всем народам, - элементы этого мирового языка так же просты, как голод, ненависть или смерть».

Свои наблюдения над жизнью во Франции он излагал в корреспонденциях в аугсбургскую «Всеобщую газету», и когда Меттерних, втайне наслаждавшийся произведениями Гейне, добился запрещения этих корреспонденций, Гейне издал их как «Французские дела» (Französische Zustände", 1833), снабдив их резким предисловием. Это сочинение, наряду с «Гессенским вестником» Гейне Бюхнера и Вейдига, представляет собою первый и классический образец политического памфлета в Германии.

Из других работ Гейне этого периода выделяются те, в которых он поставил себе целью содействовать взаимному культурному сближению французов и немцев: для французов он писал «К истории религии и философии в Германии» и «Романтическую школу», а для немцев, кроме книги «Французские дела», - статьи о французском искусстве, литературе, политическом движении, собранные впоследствии в 4 томах под заглавием «Салон» (1834-1840). В произведениях этого периода Гейне поёт отходную романтизму, в то же время мастерски используя романтические формы (например, приём синкретизма ощущений во «Флорентийских ночах»).

Дальнейшее развитие буржуазии в Германии выделило своих идеологов и в литературе: выступил ряд писателей, выражавших идеи и настроения развивающегося и наступающего класса - бюргерства, считавших себя приверженцами Гейне и Бёрне. После доноса В. Менцеля Германский союзный совет запретил произведения так называемой «Молодой Германии», в том числе и произведения Гейне, не только уже написанные, но и будущие. Несмотря на просьбы (он даже обещал редактировать в Париже немецкую газету в прусском духе), ему не удалось добиться отмены этого запрещения, нанёсшего ему сильный удар в связи с его плохим материальным положением.

Он крайне резко разделался с Менцелем и швабской школой, представлявшей оппозицию отсталого земледельческого юга более промышленному северу Германии. Для такого воинствующего публициста, каким был Гейне, становилось неизбежным столкновение с тогдашним немецким либерализмом в лице его классического представителя Людвига Бёрне.

В первое время эмиграции Гейне ещё принимал, наравне с Бёрне, участие в пропаганде среди многочисленных немецких подмастерьев и ремесленников Парижа, организованных по примеру французских тайных обществ. Но Гейне был слишком индивидуалистичен для того, чтобы понять необходимость работы в массах или даже подчинения партийной программе. Узость кругозора, «тенденциозность» этого либерализма, имевшего также своих «тенденциозных» поэтов в Германии, оттолкнули его. Гейне вдруг стало жаль «бедных муз», которым запретили «скитаться по свету без цели».

Отказу от этих тенденций посвящена книга о Бёрне (1840), вызвавшая резкий протест и среди большинства младогерманцев. В ней Гейне делит всех людей на «назаритян», - к которым он относит иудеев и христиан с их узкопартийными догмами, - и на «эллинов» - со свободным, терпимым и светлым мировоззрением. Эта теория «свободного интеллектуального индивида» и связанная с ней идея освобождения плоти определяют содержание художественного творчества Гейне за первый период пребывания во Франции: в собрании лирических стихотворений - «Verschiedene» (Разные, 1834), - формально повторяющем манеру «Лирического интермеццо» и «Heimkehr», в прозаических «Memoiren des Herrn von Schnabelewopski» (Мемуары г-на фон Шнабелевопски, 1834) и в написанной может быть лишь в это время последней главе «Бахарахского раввина» (напечатан в 1840) поэт бросает решительный вызов «назарейству» в религии, жизни, любви.

Из политического поэта Гейне опять хочет превратиться в романтика: против всех «тенденциозных медведей» в политике, поэзии и т. д. он пишет «последнюю вольную песнь романтизма» - «Атта Троль, сон в летнюю ночь» (1841). В действительности, получилось произведение насквозь тенденциозное, хотя и мастерски использующее весь комплекс излюбленных романтических мотивов (испанская экзотика, проклятый охотник, пещера колдуньи и т. д.). Именно, в неожиданных переломах стиля, в причудливых переходах от экзотических картин природы и ночной фантастики к злободневной полемике - заключается мастерство поэта, впервые овладевшего большой поэтической формой.

Все противники политической поэзии возликовали опять; Гейне как будто перешёл в их лагерь. Но лучший период его политической поэзии был ещё впереди: осенью 1843 в Париж переехал Карл Маркс и его друзья. Маркс вербовал виднейших членов немецкой эмиграции в сотрудники «Немецко-французских ежегодников»; в число этих сотрудников входит и Гейне С этого момента между величайшим мыслителем и поэтом завязалась дружба, не прекращавшаяся до самой смерти Гейне. Под непосредственным влиянием Маркса начинается самый плодотворный период творчества Гейне как политического поэта. Хотя он и не мог следовать за быстрым процессом «самопознавания» своего гениального друга, но частые встречи и дружеские собеседования в 1844, когда оба - по рассказам дочери Маркса - целыми часами, до глубокой ночи, проводили в горячих дискуссиях, дали и поэту более ясное представление о многих явлениях общественной жизни, освободили его от разных иллюзий.

Маркс прежде всего дал Гейне совет оставить наконец вечное воспевание любви и показать политическим лирикам, как нужно писать - кнутом. Произведения Гейне 1844 - его «Zeitgedichte» (Современные стихотворения), составившие вместе с «Neuer Frühling» и «Verschiedene» сборник «Neue Gedichte» (Новые стихотворения), впервые в немецкой литературе отражают в высоко художественных формах революционное мировоззрение. На восстание силезских ткачей летом 1844 Гейне отзывается своим знаменитым стихотворением «Ткачи», где рабочие ткут могильный саван для монархической Германии, - здесь в поэзии впервые выражено понимание роли рабочего класса как могильщика старого мира.

Всю силу своего сарказма, все мастерство своего бичующего остроумия Гейне изливает в многочисленных сатирических «Zeitgedichte», направленных против правительств Пруссии и Баварии, против многочисленных обскурантов старой Германии и против не менее многочисленных его личных недругов.

Но самое ценное произведение, написанное под влиянием Маркса, - это поэма «Deutschland. Ein Wintermärchen» ("Германия. Зимняя сказка, 1844); в ней не только политическая лирика Гейне, но и немецкая политическая лирика XIX века вообще достигла своего апогея.

В этой поэме Гейне сумел сочетать блестящую сатиру на предмартовскую немецкую действительность с тонким лирическим чувством, мастерски используя старые романтические формы для нового содержания, «Зимняя сказка» является шедевром Гейне как величайшего немецкого лирика и политического публициста. И если раньше вопрос о монархии или республике казался ему неважным, то теперь он требует для монархов гильотины. В некоторых местах поэмы сквозит светлое, уверенное и радостное материалистическое мировоззрение, как оно сложилось под воздействием Маркса.

Как высоко Гейне и Маркс понимали и ценили друг друга, видно из их переписки после высылки последнего из Парижа в январе 1845. Вскоре после этого Гейне подружился и с Лассалем, хотя и ненадолго. Для уяснения тогдашних взглядов поэта представляет интерес письмо от 3 января 1846 к Варнгагену фон Энзе, где Гейне пишет, говоря о Лассале: «нам на смену идут люди, великолепно знакомые с жизнью, умеющие к ней подойти и знающие, чего они хотят». «Тысячелетнее царство романтизма кончилось, и я был его последним сказочным царём, сложившим с себя корону». - Личная жизнь Гейне в «изгнании» сложилась крайне неудачно: брак с женщиной, во всех отношениях стоявшей ниже поэта; постоянная близость к раззорению благодаря полному неумению Гейне вести свои денежные дела (авторское право на все его сочинения было продано им его издателю Кампе за ежегодную пенсию в 2 400 франков); семейные неурядицы, повлекшие отказ родных Гейне выплачивать ему обещанную Соломоном Гейне (умер в 1844) пенсию, - все это вместе с политической борьбой подрывало и без того слабое здоровье поэта, отягчённое к тому же дурной наследственностью. С 1845 Гейне борется со все усиливающейся болезнью, поражающей его зрение, способность двигаться, ощущать, есть.

Последние годы

Революция 1848 года застаёт Гейне уже в «матрацной могиле», куда его уложила болезнь спинного мозга и где он пролежал до самой своей смерти. Болезнь усилила мрачные настроения последнего периода жизни поэта. Этому содействовало и то обстоятельство, что в опубликованном после революции списке лиц, получавших субсидии из секретного фонда Гизо, значилось и имя Гейне И хотя поэт имел достаточно веские основания для оправдания своего поступка, тем не менее этот факт был использован его врагами, а у некоторых его друзей, как напр. у Маркса, оставил неприятный осадок.

К дальнейшему развитию революции Гейне относится крайне критически: во временном французском правительстве он скоро увидел негодных комедиантов и также очень рано предсказал и крах немецкой революции вследствие половинчатости немецких демократов, постоянных колебаний буржуазии. В своих «Zeitgedichte» Гейне ядовито высмеивал избрание германского императора и издевался над поведением демократов во франкфуртском парламенте. Некоторые из произведений этой эпохи - лучшие образцы Гейневской сатиры. Правда, его издевательства - смех сквозь слезы; он находит утешение в мысли, что немецкие коммунисты раздавят «потомков тевтоманов 1815 года», как червей, но победа реакции, невозможность уследить за политическими событиями из «матрацной могилы» наводили все более мрачные мысли.

Претерпевая страшные боли, отрезанный от живого мира, Гейне, естественно, приходит к пересмотру своего разрешения проблемы «эллинства» и «назарейства». В «Bekenntnisse» (Признания) он как будто возвращается к «назарейским» (национально-иудаистическим) идеалам своей юности, но возвращение это в значительной степени только мнимое: религиозные спекуляции часто становятся для великого насмешника лишь материалом для злейшей словесной игры, их пародирующей. Важнейшим произведением периода «матрацной могилы» является последний изд. при жизни Гейне сборник стихотворений - «Romanzero». Глубочайшим пессимизмом проникнуто это последнее произведение умирающего Гейне: богатая локальная и временная экзотика, фантастика романтических образов, отзвуки последней любви (к загадочной Mouche - К. Сельден), отголоски политической и религиозной полемики, - все это сливается в одном безнадёжном лейтмотиве: «Und das Heldenblut zerrinnt, und der schlechte Mann gewinnt» (И проливается кровь героя и побеждают дурные люди).

Из посмертного наследия Гейне особенный интерес, судя по сохранившемуся фрагменту - образцу мастерской романтической прозы, представляли его «Memoiren». Печальная судьба этого произведения, уничтоженного по проискам гамбургской родни, оправдала зловещее предсказание поэта: «Wenn ich sterbe, wird die Zunge ausgeschnitten meiner Leiche» (Когда я умру, они вырежут язык у моего трупа).

(1797-1856) немецкий поэт

В старинном немецком городе Дюссельдорфе на одной из улиц происходило нечто необычное: под окном небольшого трехэтажного дома собиралась толпа, которая, несмотря на общее возбуждение, вела себя удивительно сдержанно и тихо. На тротуаре горой наваливали одеяла, подушки, перины: на узком подоконнике, свесившись наполовину из окна, спал шестилетний мальчик. Он каждую секунду мог свалиться на мостовую. Молодая мать в отчаянии ломала руки. Наконец она решилась: взбежала по лестнице, осторожно, чтобы не разбудить ребенка, сняла обувь, неслышно открыла дверь комнаты и, подбежав к спящему, схватила его на руки. «Мама, - сказал он, проснувшись, - зачем ты меня разбудила? Мне снилось, что я в райском саду и птицы пели песни, которые я сочинил».

Сон, как говорится, был в руку. Прошло несколько лет, и мальчик действительно стал сочинять стихи и песни. А еще два десятилетия спустя имя великого немецкого поэта Генриха Гейне было уже известно всему цивилизованному миру. Он относится к числу самых выдающихся лириков XIX столетия. Гейне не менее определенно, чем Байрон, выразил себя в стихах, поэмах, прозе и публицистике.

Генрих (или, как его звали в детстве, Гарри) Гейне родился в Дюссельдорфе в небогатой еврейской семье. Отец его не очень удачно торговал текстильными товарами, а мать, хотя и получила хорошее по тем временам (особенно для женщины) образование, занималась преимущественно хозяйством и своими четырьмя детьми.

Шестилетнего мальчика отдали в школу, где он должен был обучаться разным элементарным наукам, а больше обучался терпению, когда его, как и всех малышей, били линейкой по пальцам или секли розгами. С ученьем вообще дело обстояло плохо - и тогда, когда его через год перевели в другую школу, и тогда, когда стали учить рисованию, игре на скрипке и танцам. И лишь три-четыре года спустя, когда Генрих учился уже в лицее, где ректором был просвещенный человек и старый друг их семьи, выяснилось, что у мальчика великолепная память и отличные способности.

И все-таки формирование личности поэта происходило вне школы. В 1806 году в Дюссельдорф вошли французские войска. В Германии, как и в других европейских странах, в Наполеоне видели продолжение французской революции. Он уничтожал ненавистные народам феодальные порядки и насаждал буржуазные свободы. В Германии были уничтожены сословные привилегии, все национальности были уравнены в правах, все граждане стали полноправными перед судом и законом. В доме Гейне появился молодой французский барабанщик мсье Ле Гран. Он стал для мечтательного мальчугана живым воплощением Великой французской революции, о которой он столько слышал от взрослых. Тогда и родилась в душе будущего поэта любовь к Франции и к французской культуре - любовь, которую он пронес через всю свою жизнь наряду с любовью к родной немецкой земле.

Гейне позднее красочно рассказывал, как у Ле Грана сверкали слезы в глазах при воспоминании о дне 14 июля, когда он вместе с восставшим народом шел на приступ Бастилии. Мсье Ле Гран уверял, что при помощи барабана можно научиться французскому языку. Объясняя такие слова, как «свобода», «равенство», «братство», он, по словам Гейне, барабанил революционные марши, а когда хотел передать слово «глупость», начинал барабанить назойливый немецкий «Нассауский марш».

В возрасте 12 лет Гейне сочинил свое первое стихотворение, а еще через год написал школьное сочинение для своей сестры Шарлотты - страшную историю о привидениях, которую учитель назвал произведением мастера. Когда Генриху исполнилось 15 лет, его зачислили в класс философии.

Это был год величайших событий. Наполеон потерпел поражение в России, в Германии нарастала освободительная война против французских оккупантов, наконец, Америка добилась окончательной победы над Великобританией. В жизни Гейне тоже произошло событие из ряда вон выходящее: он познакомился и подружился с дочерью городского палача, рыжей красавицей Иозефой. Ее песни, сказки, семейные предания, которые она слышала от взрослых, и весь уклад жизни этих людей, которых сторонилось общество, - все это как нельзя более соответствовало тому миру фантастики, мечтаний и сновидений, который заполнял воображение юного поэта, - и он написал мрачную новеллу о дочери палача.

А между тем реальная жизнь уже вторгалась в этот ирреальный потусторонний мир и властно предъявляла свои права. Надо было выбирать профессию и в недалеком будущем выходить на самостоятельную дорогу.

Гейне хотел углубить и расширить свое гуманитарное образование, но семья настойчиво требовала, чтобы он пошел по торговой части. В дела своего старшего брата, отца Гейне, вмешался дядя Генриха Соломон, владелец торговой фирмы в Гамбурге, через несколько лет основавший в этом городе банковскую контору. Он предложил племяннику свое покровительство и поселил его в своем доме. Но шли годы, а юноша не проявлял никакого интереса к тому, чему его обучали. Наконец наступил знаменательный день, когда и отец, и дядя поняли, что ни купец, ни банковский работник из Генриха не выйдет. Пребывание в Гамбурге не дало никаких практических результатов. И все-таки этот период сыграл в жизни Гейне огромную роль и на долгие годы определил основные мотивы его творчества.

Тогда же у него появилась первая любовь - старшая дочь дяди Соломона, кузина Амалия. Обыкновенная мещаночка, правда не глупая, живая, оказалась тем стимулятором, который вызвал в душе поэта еще не раскрытые творческие силы. Лирические стихи полились из-под его пера нескончаемым потоком.

В одном из писем Гейне отмечал, что стихи он начал сочинять с шестнадцатилетнего возраста. В 1817 году в гамбургском журнале он впервые опубликовал некоторые из них, а первый сборник поэта увидел свет в декабре 1821 года. В «Юношеских страданиях» лишь в малой степени отразились факты реального романа поэта с кузиной Амалией, которая предпочла ему состоятельного кенигсбергского землевладельца. Расчетливая дочь гамбургского банкира имела мало общего с тем романтичным и соблазнительным призраком, который посещал поэта в его ночных видениях.

На семейном совете было решено, что Генрих поедет в Бонн и поступит на юридический факультет. Но и юриспруденция, которая в то время сводилась главным образом к скучной зубрежке древнего римского права, тоже не заинтересовала поэта. Начались его студенческие скитания. Проучившись недолго в Бонне, Гейне переехал в Гёттинген, чей университет славился составом профессуры и более широким научно-педагогическим профилем. Здесь учиться было интереснее, но возникла другая беда: в Гёттингене было множество студенческих объединений, так называемых буршен-шафтов. Студенты (бурши), входившие в эти объединения, хотели бороться за введение республиканского строя, но на деле занимались попойками, драками, непрерывными дуэлями на шпагах. Их героем был германский император XII века Фридрих Барбаросса (Рыжебородый). И вот один из молодчиков, графский сынок, потребовал однажды, чтобы Гейне снял шапку перед чучелом этого короля, сделанным из картона, пакли и воска. Поэт ответил на оскорбление оскорблением. Граф вызвал Гейне на дуэль. Дело дошло до университетского начальства, ставшего на сторону графа. Гейне на шесть месяцев исключили из университета, но он больше сюда не вернулся. Ему опротивел Гёттинген, и он уехал учиться в Берлин.

Здесь молодой человек наконец попал в среду настоящей творческой интеллигенции, где его талант сразу же оценили и признали. Он понемногу начинает печататься. Дядя Соломон продолжает поддерживать племянника и каждый квартал присылает ему деньги. Но Генриха начали мучить головные боли - предвестье страшной болезни, которая превратила в пытку последние годы жизни поэта. Письма Гейне к друзьям и родным, несмотря на постоянную насмешку над самим собой, свидетельствуют о том, что его здоровье из года в год ухудшается. Только матери Генрих продолжает писать, что все в порядке и он чувствует себя хорошо.

По совету врачей Гейне начинает выезжать на курорты. Здесь он случайно узнал о революции 1830 года в Париже. Гейне раздобыл газеты и убедился, что это правда. По словам поэта, это известие было для него «лучами солнца, завернутыми в газетную бумагу». Его неудержимо потянуло в Париж.

К этому времени имя Гейне уже было известно всей читающей Европе. Молодые немецкие поэты подражали ему, его переводили на другие языки. Но Гейне был теперь не только поэтом. Конечно, университетское звание доктора права, которое он получил не в Берлинском, а все-таки в Гёттингенском университете, ни на что ему не пригодилось и было забыто. Но он уже был автором многих критических статей и большой публицистической книги «Путевые картины», причудливо сплетенной из воспоминаний, путевых заметок, исторических экскурсов и т.п.

В 1827 году появилась его знаменитая «Книга песен», поставившая Гейне в первый ряд немецких поэтов. «Книга песен» - одна из вершин немецкой романтической лирики. Гейне подвел в ней итог целому этапу ее развития - одному из самых плодотворных в ее истории.

Читатели Гейне сразу разделились на два лагеря: восторженных почитателей и лютых врагов. Прусское правительство отдало тайный приказ арестовать его при первой возможности. В Австрии и во многих немецких княжествах запретили продавать его книги. Все говорило о том, что Германия стала тесной для Гейне и что он должен уехать в другую страну. В мае 1831 года поэт эмигрирует из Германии и отныне до конца жизни живет в Париже.

В 30-е годы он выступает преимущественно как критик и публицист. В Париже он написал книги «Французские дела», «К истории религии и философии в Германии» и «Романтическая школа». Из художественной прозы тех лет выделяется новелла «Флорентийские ночи», полная тонкой иронии и романтического лиризма. В 40-е годы появились поэмы Гейне «Атта Троль», «Германия. Зимняя сказка» и поэтический цикл «Современные стихотворения». Последний стихотворный сборник поэта вышел в 1851 году под названием «Романсеро».

В 1846 году Гейне разбил паралич, и в течение семи лет он пролежал в постели, в «матрацной могиле». Поэт не мог уснуть ночами от боли, и единственным отвлечением для него становилось сочинение стихов или прозы. Родные старались не пускать к нему друзей и знакомых, чтобы не беспокоить. Неподвижный, почти ослепший поэт, не имея возможности ни читать, ни писать, продолжал работать, диктуя свои сочинения и письма. Удивительно, но его поэзия и в это время оставалась жизнерадостной.

Он сохранил боевой дух, мужество, юмор, и эти его качества поражали современников. Карл Маркс пишет в своих воспоминаниях, что однажды он навестил Гейне как раз в тот момент, когда сиделки несли его в кровать на простынях. Гейне, которого даже в этот момент не оставил юмор, совсем слабым голосом приветствовал гостя: «Видите, дорогой Маркс, дамы все еще носят меня на руках».

Гейне с полным правом называл себя часовым на передовом посту:

Свободен пост, мое слабеет тело!

Другой заменит павшего бойца.

Я не сдаюсь, мое оружье цело,

И только жизнь иссякла до конца.

Франция гордится тем, что Генрих Гейне прожил часть жизни в Париже и похоронен там. Судьба уготовила ему хотя и отравленную болезнью, но такую блестящую жизнь и такой трагический конец.

Наё днях читал о жене Гейне.

Гейне – воцарения полисемантичность (многозначность, многосмысленность) слов отношений взглядов. Это не удается передать в русских переводах. Это делает его великим поэтом (как Шекспира плотность текста, а Данте образ мира в каждой строчке).

Но он был многосмысленен и амбивалентно противоречив и в личной жизни. Например в отношении с женщинами. Причем, здесь речь идет не только о катулловском комплексе романов, но и о женитьбе.

Супругу Гейне звали Крессенсией-Эжени Мира, но Гейне упорно называл ее Матильдой.

Многие из его друзей, например, основоположники К.Маркс и Ф.Энгельс, порицали его за этот брак.

В узкой интеллектуальной тусовки немецких эмигрантов в Париже о ней ходили оскорбительные сплетни.

Этот интеллектуал взял в жены крестьянку, которая до пятнадцати лет росла в деревне, а потом поехала в Париж к своей тетке, башмачнице. Когда они познакомились, она не умела читать. Даже по-французски. А по немецки так вообще и не научилась.

Так и умерла, не прочитав ни одного стихотворения мужа, даже толком не зная, чем же он занимается. Чтобы поднять умственный уровень девушки, с которой он вступил в близкую связь, а затем женился, Гейне финансировал ее пребывание в нескольких учебных заведениях для подготовки молодых женщин, поместил ее в пансион для молодых девиц, но она была мало способна к учебе и не комплексовала из-за своей необразованности.

Она даже не знала, что такое поэт, и однажды по простоте души сказала: «Говорят, что Henri умный человек и написал много чудных книг, и я должна этому верить на слово, хотя сама ничего не замечаю ».

« Моя жена была совершенно права, когда однажды сердито сказала кому-то, кто хвалил меня за ум: «Он только прикидывается умным». »
Генрих Гейне

Ей же принадлежит совершенно великолепное: « Мой муж постоянно писал стихи, но я не думаю, что это не было чем-то особенно ценным, поскольку он никогда не был удовлетворен »

Матильда была хорошенькая брюнетка, довольно высокого роста, с блестящими глазами, низким лбом, обрамленным черными волосами, несколько большим ртом, бойким и веселым характером, по-детски весела, наивно-страстна, болтлива, остроумна по-своему.

Его не смущало то, что она не знает его произведений. Он считал, что это достоинство Матильды: она полюбила-де его не за громкую славу, не как поэта, а как человека. Матильда говорила, что она любит его "parce que il est bon" ("потому что он хороший" (фр.)).

Однажды ей пришлось случайно прочесть (конечно, в переводе) несколько строк из любовного стихотворения Гейне. Она побледнела и тотчас отложила книгу в сторону, сказав, что не может читать такие вещи, в которых муж говорит о других женщинах.

После шести лет жизни с Матильдой вне официального брака Гейне женился. Он отпраздновал свою свадьбу оригинальным образом: пригласил на нее только тех друзей, которые жили в свободном браке, давая им таким образом достойный подражания пример.

Женитьба произошла в преддверии дуэли.

Известный немецкий философ и теоретик эмансипации евреев Карл Людвиг Бёрне (наст. имя Иуда Лейб Барух) в разговорах высмеивал Матильду (гойка, необразованна, гризетка, не понимает по-немецки), а в письмах нападал на Гейне, сомневался в его надежности как революционера, осуждал его как жуира, называл его "сибаритской натурой" и язвительно добавлял, что Гейне настолько чувствителен, что его сон мог бы быть нарушен даже падением лепестка розы. Как может, восклицал Бёрне, бороться за свободу человек с такими барскими взглядами и замашками?!
Гейне долго молчал, а потом (уже после смерти Бёрне) опубликовал пропитанное личной неприязнью и идеологической полемикой свое сочинение о нем, где в частности наехал на любовный треугольник в котором сосуществовали Бёрне, его муза Жаннета и ее мужем Соломоном Штраусом.

Соломон Штраус устроил скандал. В газеты просочилась информация, что он дал Гейне пощечину. Гейне послал вызов на дуэль Штраусу через своих французских друзей - Теофиля Готье и Альфонса Ройе. Соломону Штраусу ничего не оставалось делать, как принять вызов.

Г-жа Жобер, близко знавшая поэта, рассказывает, что Гейне выставлял свою женитьбу на Матильде делом совести: ему нужно было драться на дуэли, и он должен был подумать о судьбе своей малютки. Дуэль была даже отложена для этой цели. «Гейне, - продолжает Жобер, - рассказывал мне эту историю с некоторым смущением, которым заменилась его обычная развязность. Впрочем, где тот человек, который сообщал бы об утрате своей свободы совершенно спокойно? Я не расспрашивала его о подробностях, не выразила ни малейшего удивления и, смеясь, спросила только позволения сообщить об этом событии Россини, которому оно доставит большое удовольствие.

Почему? - озабоченно спросил Гейне.

По духу товарищества, вероятно. Он любит, когда в его полку прибывает знаменитых людей.

Если так, - возразил Гейне, собравшись уже с духом, - то вы можете прибавить, что, подобно ему, я явлюсь теперь жертвой треволнений супружеской жизни. Если он будет писать музыку на эти темы, то я могу сочинить либретто. Скажите ему, что счастье мое родилось под дулом пистолета».

Гейне шутил: «Вернувшись из церкви, я написал завещание. Я оставляю все имущество жене, но с единственным условием, а именно: чтобы после моей смерти она сразу же вступила в новый брак. Хочу быть уверен в том, что на свете останется хоть один человек, который каждый день будет сожалеть о моей кончине, восклицая: "Бедный Гейне, зачем он умер? Будь он жив, мне бы не досталась его жена!"»

На самом деле такого завещания, конечно, не было. И Матильда Гейне так и не вышла замуж после смерти мужа. Но через два дня Гейне действительно составил завещание, в котором объявил Матильду своей единственной наследницей и душеприказчицей по отношению ко всем его писаниям.

Он долго умирал.

Знаменитый доктор Груби осмотрел парализованного Гейне. Тот спросил:
– Доктор, долго ли я еще протяну?
– Очень долго, – ответил доктор.
– Ну, тогда не говорите этого моей жене!

Есть сведения и о безнравственном поведении Матильды после смерти мужа. Однако другие современники представляют жену поэта как праведницу, которая вела скромный образ жизни. Развлечением ее были цирк или бульварные театры, когда там ставились веселые пьесы. И она непременно заказывала какое-нибудь блюдо, которое особенно любил ее pauvre Henri ("бедный Генри" (фр.)). По простоте душевной она считала, что этим самым обнаруживает уважение к памяти супруга... С особой таинственностью она сообщала гостям, что ей неоднократно предлагали руку и сердце, но каждый раз она отказывала, так как не может забыть мужа и не желает носить другую фамилию.

Любопытная деталь: Матильда умерла в годовщину смерти своего мужа, 17 февраля 1883 года, то есть ровно через двадцать семь лет после кончины Гейне. Она стояла у окна своей квартиры в Пасси и вдруг упала, чтобы никогда уже не встать. Матильда умерла от удара, вдруг, в один момент, как бы и смертью своей свидетельствуя о противоположности между ней и мужем, агония которого продолжалась целых восемь лет.

Христиан Иоганн Генрих Гейне родился 13 декабря 1797 года в городе Дюссельдорф, Германия в небогатой еврейской семье. Отец его не очень удачно торговал текстильными товарами, а мать, хотя и получила хорошее по тем временам образование, занималась преимущественно хозяйством и своими четырьмя детьми.

В доме Гейне появился молодой французский барабанщик мсье Ле Гран. Он стал для мечтательного мальчугана живым воплощением Великой французской революции, о которой он столько слышал от взрослых. Тогда и родилась в душе будущего поэта любовь к Франции и к французской культуре - любовь, которую он пронес через всю свою жизнь наряду с любовью к родной немецкой земле.

Ее песни, сказки, семейные предания, которые она слышала от взрослых, и весь уклад жизни этих людей, которых сторонилось общество, - все это как нельзя более соответствовало тому миру фантастики, мечтаний и сновидений, который заполнял воображение юного поэта, - и он написал мрачную новеллу о дочери палача.

Но шли годы, а юноша не проявлял никакого интереса к тому, чему его обучали. Наконец наступил знаменательный день, когда и отец, и дядя поняли, что ни купец, ни банковский работник из Генриха не выйдет. Пребывание в Гамбурге не дало никаких практических результатов. И все-таки этот период сыграл в жизни Гейне огромную роль и на долгие годы определил основные мотивы его творчества.

Здесь учиться было интереснее, но возникла другая беда: в Гёттингене было множество студенческих объединений, так называемых буршен-шафтов. Студенты, входившие в эти объединения, хотели бороться за введение республиканского строя, но на деле занимались попойками, драками, непрерывными дуэлями на шпагах. Их героем был германский император XII века Фридрих Барбаросса.

И вот один из молодчиков, графский сынок, потребовал однажды, чтобы Гейне снял шапку перед чучелом этого короля, сделанным из картона, пакли и воска. Поэт ответил на оскорбление оскорблением. Граф вызвал Гейне на дуэль. Дело дошло до университетского начальства, ставшего на сторону графа. Гейне на шесть месяцев исключили из университета, но он больше сюда не вернулся. Ему опротивел Гёттинген, и он уехал учиться в Берлин.

Г. в Дюссельдорфе-на-Рейне. Значительное влияние на его умственное и нравственное (но не на поэтическое) развитие имела его мать, женщина очень образованная, восторженная последовательница Ж.-Ж. Руссо и всех рационалистических учений XVIII в.; разработкой же своих поэтических задатков и склонности к умственной работе ребенок Г. был главным образом обязан своему дяде по матери, Симону Гельдерну, страстному библиоману, который предоставил в полное распоряжение племянника свою богатую библиотеку, а фантастически-романтической обстановкой своего домашнего быта сильно действовал на его воображение. Когда Г. вступил в дюссельдорфский лицей, в нем начали развиваться, несмотря на ранний возраст, семена скептицизма-под влиянием лекций по философии Шалмейера, господства в ту пору в Дюссельдорфе скептического духа XVIII века и религиозного индифферентизма родителей поэта. Очень важное место в истории его умственного развития должно быть отведено и французскому, вследствие господства Наполеона над Германией , влиянию, "тесному общению с подвижными и смелыми элементами французской национальности". Также рано начал обнаруживаться нравственный строй Г. - его замкнутость, углубление в себя, естественная и умышленная двойственность, выражавшаяся чрезвычайной мягкостью души, с одной стороны, и совершенно противоположными свойствами, с другой; к этой же поре относится и начало целого ряда его любовных увлечений, важных потому, что они нашли себе высокопоэтическое отражение в его писательской деятельности. По выходе Гейне из лицея отец поместил его в одну из франкфуртских банкирских контор для изучения вексельного дела, а затем - приказчиком в бакалейный склад. Понятно, что будущий поэт отнесся к этим занятиям с крайней антипатией и через два месяца бежал домой; но отец тотчас же препроводил его с теми же торговыми целями в Гамбург , к дяде Генриха, Соломону Гейне, тамошнему финансовому тузу; благодаря его содействию Генрих завел комиссионерскую контору, просуществовавшую недолго. Первым стимулом поэтической деятельности послужила для Г. несчастная любовь к кузине Амалии, отразившаяся в первом сборнике его произведений "Traumbilder". Убедившись в отвращении юноши к торговой профессии, родители решили отдать его в университет по юридическому факультету, и благодаря поддержке Соломона Гейне он в г. очутился в Бонне, где в ту пору профессорами были Макельдей, Миттермайер , Август Шлегель. Мало занимаясь юридическими науками, Г. тем сочувственнее относился к лекциям истории, истории литературы и эстетики и особенно любил и уважал Августа Шлегеля. Шлегель в сильной степени развил в нем и без того не чуждый ему романтизм , уяснил ему значение Шекспира, ближе познакомил его с Байроном. Под этими впечатлениями создалось тогда у Г. много чисто лирических "песен" и начата трагедия "Альманзор". Пробыв в Боннском университете менее года, он перешел в Геттингенский, где, за весьма немногими исключениями, господствовал бездушный педантизм , давший богатую пищу сатирической наблюдательности Г. и его пессимистическому настроению. Четырнадцать месяцев спустя он переселился в Берлин (). Пребывание в Берлине, несмотря на усиливавшуюся тогда политическую реакцию, очень благотворно повлияло на него благодаря близким сношениям с интеллигентными и литературными кружками (Рахили Варнгаген фон Энзе, где господствовал культ Гете, и баронессы Гогенгаузен , где преклонялись перед Байроном) и Берлинскому университету, во главе светил которого (Ганс, Бопп, Вольф) стоял Гегель. Сделавшись тотчас же горячим гегельянцем, энергически участвуя в либеральном "Обществе культуры и науки еврейства" и в то же самое время подрывая свое здоровье чувственными наслаждениями, Гейне, вместе с тем, постепенно выступал и на литературное поприще. В конце г. появились в печати отдельной книгой прежде помещенные в журналах, с добавлением новых, стихотворения, в которых автор заявил себя романтиком, певцом любви и поэтом в народном духе. Они встретили восторженный прием в публике и печати. За ними в начале г. последовали трагедии "Альманзор" и "Ратклиф" и сборник чисто лирических стихотворений "Lyrisches Intermezzo", закрепивших его славу. Ему приходилось, однако, немало терпеть от клеветы и инсинуаций за смелое отношение ко многим традиционным вопросам религии , морали и нравов (в "Альманзоре"). Это тяжело отзывалось и на его материальном положении, так как недоброжелатели выставляли его в дурном свете перед дядей Соломоном, за счет которого он жил тогда. Ко всему этому присоединилась сильная нервная болезнь. В тяжелом настроении уехал он для окончательного приготовления к выпускному экзамену и сдачи его снова в ненавистный ему Геттинген (). Осенью этого года он совершил по Гарцу и Тюрингии путешествие, плодом которого была первая часть "Путевых картин" (Reisebilder). Весной г. он получил степень доктора юридических наук; за месяц до этого он перешел в лютеранство . После кратковременного пребывания в Нордернее, давшего поэту богатый материал для будущего цикла стихотворений "Северное море", он переехал в Гамбург, где его ждал целый ряд неприятностей от людей, противодействовавших его стараниям добыть себе возможно большее обеспечение от богатого дяди; и сам он, впрочем, действовал во многих случаях не совсем безупречно. Тогда же он выпустил в свет 1-й том "Путевых картин" ("Путешествие на Гарц", "Возвращение на родину", "Северное море" и несколько мелких стихотворений), имевший громадный успех, но подвергнувшийся запрещению в Геттингене, а потом и во многих других городах Германии. Еще более сильное действие во всех лагерях произвел вышедший скоро после того 2 т. "Путевых картин", восторженно встреченный публикой и частью критики и запрещенный в Ганновере, Пруссии , Австрии , Мекленбурге и большинстве мелких государств, причем и лично против автора, по-видимому, готовились принять такие меры, что Г. счел благоразумным уехать на время в Лондон . По возвращении оттуда он прожил некоторое время снова в Гамбурге, где выпустил под общим заглавием "Книги песен" полное собрание написанных и напечатанных им до того времени стихотворений. Вследствие стеснительных денежных обстоятельств, а также желая испробовать свои силы в качестве писателя политического, Г. принял предложение Котты редактировать в Мюнхене газету "Politische Annalen" и переехал туда в конце г. Редакторство его продолжалось всего полгода, обнаружив непригодность его для такого дела, и он отправился путешествовать по Италии , по возвращении откуда в Берлин выпустил в свет 3 том "Путевых картин" ("Путешествие от Мюнхена до Генуи" и "Луккские воды"), который тотчас же был запрещен в Пруссии. В целях личной безопасности Г. уехал из Берлина, поселился на время в Гамбурге, для поправления здоровья ездил в Гельголанд и здесь получил глубоко взволновавшее его известие об июльской революции 18 3 0 г. Сопоставление надежд, вызванных этим событием, с современной немецкой действительностью послужило для него поводом к выпуску "Дополнения к Путевым Картинам" и очень резкой статьи "Кальдорт о дворянстве" и усилило давнишнее желание его переехать в Париж . Сюда прибыл он в мае г. и принялся за корреспонденции из Парижа в "Allgemeine Zeitung". Они создали ему очень странное положение относительно различных политических партий: лишенный необходимых для истинного публициста свойств, он беспрестанно давал повод обвинять его в шаткости политических убеждений. По настоянию австрийской дипломатии Котта прекратил печатание корреспонденции, но Г. издал все прежде напечатанное отдельной книгой "Французские дела", снабдив ее таким резким предисловием, которое навсегда уничтожило для него возможность возвращения в отечество. За этим последовали работы в ином роде, писавшиеся по-французски для парижских журналов и затем переводившиеся автором на немецкий язык : "Романтическая школа", "К истории религии и философии в Германии", "О Германии" и др.; производительность же поэтическая оскудевала, и почти единственным плодом ее за этот период был сборник цинично-чувственных стихотворений "Парижские женщины". Усилившееся гонение "Молодой Германии", избравшей своими вождями Берне и Гейне, тяжело обрушилось на последнего в отношении материальном и нравственном. Нужда, которую он испытывал, увеличилась еще больше благодаря его связи, а потом и браку с Евгенией Мира (Матильда), женщиной очень бестолковой; заметно ухудшилось и здоровье поэта, появились зловещие нервные припадки. Под влиянием этих обстоятельств написаны им книга "О Берне" - весьма неблаговидный в некоторых отношениях памфлет ; поэма "Атта Тролль" (), резко осмеивавшая односторонние крайности тогдашней немецкой политической поэзии ; "Новые стихотворения" (), запечатленные уже мрачным пессимизмом, и поэма "Зимняя сказка", в которой с беспощадным, часто даже циническим остроумием заклеймена господствовавшая тогда в Германии смесь средневекового феодального порядка и "квасного" патриотизма. Понятно, что она была подвергнута строгому запрещению во всех городах Пруссии, причем начальству всех пограничных городов было предписано арестовать автора, где бы он ни появился. Жестоким ударом для Г. явилось и то, что умерший дядя его Соломон завещал ему всего 8 тысяч франков, а единственный наследник старика, Карл, отказался выплачивать ту пенсию, которую покойный словесно обязался выдавать поэту во все продолжение его жизни, а жене его - в половинном размере после его смерти, но о которой в завещании не было упомянуто. Это столкновение хотя и окончилось тем, что Карл согласился выплачивать пенсию, получив от поэта письменное обязательство за себя и своих наследников никогда не выпускать в печать ни одной строки, оскорбительной для семейства Г., но оказало на здоровье поэта самое пагубное действие, открыв собой последний и страшный период его жизни. Старая болезнь пошла вперед исполинскими шагами; в мае г., он, полуслепой, полухромой, в последний раз вышел из дому на прогулку и с тех пор уже до самой смерти остался прикованным к своей "матрасной могиле", как называл он те 12 матрасов, на которых лежал. Ужасные страдания, не мешали ему, однако, сохранить удивительную мощь духа, необычайную ясность и крепость мышления, выразившуюся в нескольких прозаических произведениях ("Боги в изгнании", "Стихийные духи", "Признания" и др.), а главное - в стихотворениях, составивших циклы "Романсеро", "Лазарь" и "Последние стихотворения", которые сам автор назвал "Жалобой, выходящей как бы из гроба". Пессимизм и отчаяние дошли здесь до последнего предела. К этому же времени относится и окончание его "Мемуаров", из которых была напечатана после смерти вдовы только часть, ничтожная в количественном и не особенно важная в качественном отношении. Окруженный попечениями жены, согретый незадолго до смерти внезапно вспыхнувшей в нем любовью к Камилле Сельден , которую он обессмертил в нескольких стихотворениях под именем "мушки", продолжая, вместе с тем, испытывать невыносимые физические страдания, поэт мучительно доживал последние дни. Еще 13 февраля г. он писал шесть часов кряду (свои мемуары); 16-го, после обеда, сказал: "бумаги и карандаш", но то были последние слова его; началась мучительная агония , и 17 февраля Г. не стало. Он похоронен на Монмартрском кладбище; над могилой жена его поставила памятник, на плите которого вырезаны всего два слова: "Henri Heine". Как человек, Г. и по своей натуре, и в качестве типичнейшего представителя одного из главных течений того времени (байроновского) представляется существом, в котором соединялись самые вопиющие противоположности: с высоким нравственным достоинством совмещалось много суетного и мелочного. В общем, однако, Г. остался непоколебимо до конца жизни благородным человеком и гражданином.

Что касается до Г. как писателя, то центр тяжести его деятельности, конечно, в поэзии; но и значение его как публициста и критика отнюдь не может быть признано маловажным. Правда, органические свойства его натуры как человека, а главное - как поэта, мешали ему в статьях политических быть последовательным в частных, касавшихся того или другого отдельного вопроса, взглядах и мнениях; но в основных воззрениях своих он оставался всегда неизменным, и сущность этих воззрений выразил как нельзя лучше он сам, когда назвал себя "храбрым солдатом в войне за освобождение человечества". Как критик литературный, Г. стоит еще выше Г.-публициста; под блестящей легкой формой, иногда переходящей даже в некоторого рода фривольность, под смесью научной серьезности и фельетонной шутливости во всех критических, философских и т. п. статьях Гейне столько глубокого понимания явлений, столько чутья, сколько мог бы пожелать себе любой из ученых историков литературы. Поэтическая деятельность Г. важна с двух сторон: историко-литературной и чисто художественной. Выросши и развившись под влиянием романтической школы, выступив на сцену в пору "бабьего лета" романтизма (по выражению Готшаля) и наложив на свои первые произведения несомненную печать этого направления, Г., однако, на первых же порах проявил и свое полное отличие от романтиков. В то время как они совсем уходили из действительной жизни в созданный ими фантастический мир, Г. только убаюкивал себя им, "точно пел колыбельную песню своим страданиям". В противоположность романтической поэзии, которая, особенно в последние годы, состояла из двух элементов: рыцарства и монашества, Г. внес в свою поэзию единственный элемент - человечество. Отсюда до открытой борьбы с романтизмом, с болезненными стремлениями его был всего один шаг - и Г. скоро сделал его, пойдя затем быстро и победоносно по новому пути. Первые серьезные произведения Г. знаменуют собой падение немецкого романтизма и начало эры новой немецкой поэзии. Взятая сама по себе, без отношения к современным литературным направлениям, поэзия Г. представляется нам с резко двойственным характером. Одну категорию ее составляют стихотворения, делающие Г. одним из величайших лириков всех времен и народов, - произведения чистого искусства, те "жемчужины лирики, которые в своей чистоте и своей хрустальной шлифовке составляют вечное украшение его поэтического венца и принадлежат к лирическим сокровищам немецкой национальной литературы"; это - песни, перерабатывающие народные мотивы, песни любви в их бесконечном и обаятельном разнообразии, при видимом однообразии основного мотива, а также чудные звуки, вызываемые у поэта природой и особенно морем, полеты фантазии его в поразительной шири и грандиозности. Но наряду с этими произведениями, где все - эфир , чистый аромат, волшебная греза, идут продукты отрицания, "мировой скорби", получающей у Г. совершенно самостоятельный, индивидуальный характер и почти с хронологической последовательностью проходящей через три фазиса. Тут сперва ирония или, вернее, юмор, который сам Г. характеризует как "смеющиеся слезы", как то, без чего "колоссальные скорби и страдания были бы невыносимы", и орудие его, "прекрасный звонкий смех", поражающий других и дающий своего рода отраду, хотя и мучительную, тому, кто может так смеяться. Под влиянием современной действительности совершается переход этого юмора в жгучую сатиру, на которую Г. смотрел как на своего рода историческую миссию, придавая карающей силе поэзии великое значение. Самое яркое проявление ее мы находим в поэме "Зимняя сказка". И наконец - апогей пессимистического отношения к жизни, когда выступает во всей своей наготе полное, беспредельное, доходящее иногда даже до цинизма отрицание всего, когда из сердца поэта вылетают один за другим звуки, в которых "все желчь, горькая желчь в красиво шлифованных сосудах, предсмертные проклятия умирающих, язвительный хохот духов тьмы над жалким миром, обреченным на смерть, зараженным внутренним гниением и ложью...". Но сквозь все, написанное Г., проходит красной нитью одна главная, основная идея - человечества, гуманности в самом обширном и благородном значении этого слова. Эпитеты "рыцаря духа", который он сам придал себе в своей "Горной идиллии", и "лихого барабанщика", каким он назвал себя в "Доктрине", как нельзя лучше характеризуют его поэтическую деятельность во всей ее совокупности, точно так же, как вполне применяются к ней и другие слова его: "Я, право, не знаю, заслужил ли я, чтобы после моей смерти мой гроб украсили лавровым венком. Но на этот гроб вы должны положить меч , потому что я был храбрый солдат в войне за освобождение человечества". Полное собрание сочинений Г. издано в 1-й раз в г., Штродтманом; в г. он же издал посмертные произведения поэта: "Letzte Gedichte und Gedanken". За штродтмановским изданием последовало несколько других, не прибавивших однако к первому ничего существенного. Недавно появилась часть его "Мемуаров". На русском языке, кроме небольших сборников стихотворений в переводе Михайлова, Костомарова, Мейснера, Шкаффа и Вейнберга, имеется более или менее полное издание Г. под ред. П. Вейнберга и В. Чуйко (с биогр. очерком, нап. последним). Ср. биографию Гейне П. И. Вейнберга, изд. Павленкова (). Лучшие иностранные биографии Г.: "H. Heine"s Leben und Werke" Штродтмана и "Heinrich Heine" Прельса; см. также "Воспоминания" Мейснера, книжку Камиллы Сельден "Les derniers jours de Heine", статьи Гюфера в "Deutsche Rundschau".