История освоения урала.

Башкирское восстание 1705-1711 годов оставило заметный след в истории России. Этот период не слишком широко освещен. На фоне Северной войны и реформ Петра Первого бунты порой представляются историками как незначительные внутренние проблемы.

Вместо предисловия

Канули в Лету зачинщики, поднявшие башкирское восстание. Участники этих событий не упомянуты в художественных произведениях в отличии, например, от крестьянского Между тем история народов, вошедших в состав Российской империи, стала и ее историей. Стоит отметить, что границы расселения, язык и обычаи башкир в прошлом отличались от современных. Перед тем как описывать башкирские восстания начала восемнадцатого века, ненадолго обратимся к истории этого народа.

Географическая справка

Возможных предков башкир упоминают в своих трудах Птолемей и Геродот. Считается, что их этническая территория - это степи Южного Урала. Арабские источники девятого века прямо свидетельствуют об этом. По словам Ибн Фадлана, башкиры — тюрки, живущие на южных склонах Урала, занимают обширную территорию до Волги, их соседями на юго-востоке являются печенеги, на западе — булгары, на юге — огузы.

Шариф Идриси, географ двенадцатого века, сообщал, что башкиры селились у истоков Камы и Урала. Он говорил о большом поселении под названием Немжан, расположенном в верховьях реки Лики (возможно Яика или Урала). Башкиры занимались плавкой меди, добычей лисьего и бобрового меха, обработкой драгоценных камней. В городе Гурхане, в северной Агидели, башкиры изготавливали украшения, сбрую и оружие.

Происхождение народа

Письменные источники свидетельствуют о том, что башкиры уже издавна населяли Южный Урал. Долгое время они являлись самым многочисленным народом этого региона. О том, когда именно башкиры пришли на Южный Урал, как сложилась их общность, сформировался язык, доподлинно неизвестно. Дело в том, что находились они на столь низком уровне развития, что не оставили чётких следов. Одновременно эти земли населяли многочисленные угорские племена, владевшие искусной обработкой металла и другими ремеслами. Об их пребывании свидетельствуют курганы и другие археологические находки.

Более или менее четкое представление о башкирских народах появилось только в 16-17-м веках. Первоначально это были разрозненные этнические группы. Впоследствии у этих групп сформировались глубокие различия в культуре. По одной из версий, башкиры пришли на Южный Урал из приуральской низменности, по другой - это группа финно-угорских племен, подвергшаяся значительной тюркизации. Третья и наиболее точная версия заключается в том, что башкиры - это остатки кочевых племен, перешедших на оседлый образ жизни. Резкая смена образа жизни способствовала исчезновению одних культурных традиций и замене их другими. По времени смена кочевого скотоводства на полукочевое произошла в период с 17-го по 19-й век. В это же время Южный Урал активно осваивался русскими. Таким образом, культурные традиции башкир заменялись русскими или финно-угорскими. У башкир появились охотничьи промыслы и земледелие. Часть же традиционной культуры была утеряна. Колонизация народа проходила относительно мягко, так как многие сохраняли кочевой образ жизни. Лишь слухи о насильственной христианизации башкир вызвали недовольство.

Языковая принадлежность

Башкирский язык относится к поволжско-кыпчакской подгруппе, входящей в кыпчакскую группу, тюркской ветви алтайской группы языков. Выделяют три диалекта: южный, восточный, северо-западный. В древности башкиры пользовались тюркским руническим письмом, в период становления ислама - арабским алфавитом. Была предпринята попытка перевести язык на латиницу, на данный момент в башкирском алфавите тридцать три русские буквы и девять дополнительных, обозначающих специфические звуки.

Религия

По свидетельству древних арабов, исконно у башкир были языческие верования. Древние племена поклонялись двенадцати богам, воины отождествляли себя с дикими животными. Очевидно, что древняя религия напоминала шаманизм. Период описания народов Предуралья арабскими историками совпадает с началом принятия мусульманства башкирами. Отстаивание башкирами права исповедовать ислам повлекло кровопролитные, разрушительные восстания.

Вхождение в состав России

В 13-14-м веках башкиры входили в состав Золотой Орды. После ее падения нация была разделена территориально. Западные и северо-западные башкиры находились под властью Население центральной, южной и юго-восточной части Башкирии было под властью Зауральская часть относилась к В период башкиры всех ханств поочередно приняли московское подданство.

Условия принятия предопределили башкирские восстания. Произошло это после Вхождение было добровольным, чему способствовало обращения русского царя к башкирам. Иван грозный пошел на беспрецедентные уступки башкирам, дав им вотчинное право на землю, сохранив мусульманство и местное самоуправление.

История восстаний

Попытка в дальнейшем нарушить манифест вызвала массовое недовольство со стороны народа Башкирии. После вступления на престол Романовых башкирские земли начали активно раздавать помещикам, тем самым нарушая вотчинное право народа на владение землей. Первый бунт произошел в 1645 году. Далее башкирские восстания случались с 1662 по 1664 год, с 1681 по 1684 год, с 1704 по 1711 (1725) год. Самое долгое по времени выступление связывают с попыткой искоренить мусульманство. Все башкирские восстания доставили немало хлопот российскому государству и усложнили освоение новых земель. Царская власть еще раз утвердила вотчинное право и даровала башкирам новые привилегии для примирения.

Башкирское восстание 1705-1711 годов

По одной из версий, восстание породили слухи о запрете мусульманской религии, по другой - захват вотчинных земель и повышение налогов. В августе 1704 года в Башкирию прибыли сборщики налогов Дохов, Жихарев и Сергеев. Они объявили о новом государственном указе. Было заявлено о введении налогов на мечеть, муллу и прихожан молитвенного дома. Мечети надлежало строить по образцу православного храма, кладбище устраивать рядом с церковью, вести записи смерти прихожан и регистрации браков, проводить их в присутствии православных священников. Все эти нововведения воспринимались как подготовка к запрету мусульманской религии.

В ходе Северной войны требовались ресурсы, и с башкир потребовали дополнительно 200 000 лошадей и 4000 воинов. Всего указ, привезенный сборщиками податей, содержал 72 новых налога. В частности, был введен налог на цвет глаз. Башкирская знать воспротивилась и стремилась отделиться для вхождения в состав Османской империи. Первые бунты произошли под предводительством Алдара и Кузюка.

К 1708 году башкирами были захвачены Самара, Саратов, Астрахань, Вятка, Тобольск, Казань. Восстание удалось лишь ограничить, но только к 1711 году подавить окончательно. Государственные «прибытчики» - сборщики налогов Дохов, Сергеев и Жихарев - были осуждены и понесли наказание за сбор незаконных и непредусмотренных указом податей. Тем самым были устранены причины башкирского восстания 1705-1711 гг. Несмотря на установившийся мир, лишь в 1725 году башкиры вновь присягнули на верность российскому императору. Итоги башкирского восстания были неутешительны. Погибло много русских и башкир, недовольство по-прежнему сохранялось.

Стремление народа к самоопределению не утихало после уступок царского правительства, однако новое восстание поднялось не скоро. Все без исключения бунты подавлялись, а зачинщики жестоко карались.

Этапы восстания

Рассмотрим, как развивалось башкирское восстание. Таблица, представленная ниже, наглядно демонстрирует этапы и события.

Поражение

Причины поражения башкирского восстания многочисленны. Разрозненность этнической группы и ее полукочевой образ жизни служили как на пользу царским войскам, так и против них. Поймать и уничтожить небольшие конные отряды бунтовщиков, защитить от них русские поселения было крайне сложно. В свою очередь, бунтовщики, не имея жесткой централизации, действовали разрозненно. Цели отдельных групп - от банальных грабежей до создания независимого государства. Башкиры были плохо вооружены, не имели укреплений, не умели вести осаду. Победы их объясняются помощью местного населения, подавляющим превосходством в численности и фактором внезапности. Причины поражения башкирского восстания также кроются в неумении вести переговоры, постоянной междоусобной борьбе и политических просчетах зачинщиков.

Последнее башкирское восстание

Следующая попытка башкир поднять бунт была даже более кровопролитной. Причины башкирского восстания схожи с предыдущими. Раздача вотчинных земель служилым людям повлекла бунт коренного населения. В ходе восстания башкирами был избран собственный правитель - султан-гирей. Благодаря «верным» России башкирам восстание было подавлено. Башкирское восстание 1735-1740 годов унесло жизнь каждого четвертого башкира.

В 1755 -1756 годах, воспользовавшись плодами победы, Российская империя решает обратить башкир в христианство. Вспыхивает новая волна бунта. Восставшие не имели единства, под натиском русских войск многие из них ушли в казахские степи. Елизавета II привлекла на свою сторону волжских татар, и восставшие снова были разгромлены.

В 1835-1840 годах в связи со слухами о переходе башкирских крестьян под крепостное право помещиков вспыхнуло крестьянское восстание. Участвовало в нем всего около 3000 человек. Крестьяне не могли дать достойный отпор войскам и были разбиты. На этом заканчиваются башкирские восстания. Крепостное право в России приходит в упадок, и вотчинные земли более не трогают. Развивается промышленное производство и добыча ресурсов, которые благоприятно влияют на экономику края.

Сегодня Россия - самая большая по площади страна в мире. Ее территория простирается от черного и балтийского моря на западе до тихого океана на востоке. Огромные территории занимает Урал, Сибирь, дальний восток. Все это является наследством наших предков, колонизировавших Сибирь в XVI-XVII веках.

Освоение Сибири - очень важный период в развитии Русского государства, предопределивший будущее нашего государства, его историю, существенным образом повлиявший на все дальнейшее развитие страны, вплоть до сегодняшних дней. На протяжении последних столетий Сибирь являлась важнейшим добывающим и промышленным краем. Большие залежи полезных ископаемых, выход к морю, большая протяженность территорий, возможность вести торговлю со странами на востоке - все это способствовало развитию экономики России, ее силе и укреплению авторитета России среди других крупных держав.

В данной работе описывается процесс колонизации и присоединения Сибири к русскому государству в XVI-XVII веках. Рассматриваются причины колонизации, причины массового перехода русского населения на менее пригодные и трудные в освоении земли, различные точки зрения на походы русских первооткрывателей. Отдельно рассматривается роль государства в процессе колонизации, кому принадлежала инициатива освоения новых земель. Особое внимание уделяется походу Ермака в 80-ых годах XVI века, его успехи в борьбе с Сибирскими ханами. Изложение процессов, происходивших во время колонизации, различные точки зрения на происходившие события и их оценка, будет описываться со стороны походов русских первопроходцев, взаимодействие русских с местным населением.

Причины освоения Сибири

Каковы основные причины освоения Сибири? Примечательно, что освоение Сибирь, присоединение к Русскому государству новых территорий осуществлялось в основном не стрелецкими дружинами, не армией государства и не по приказу царя. Освоением Сибири, открытием новых земель занимались различные народные массы, в стихийном порядке. Причем это были как беглые крестьяне, бежавшие в большом количестве от своих помещиков, так и крупные промышленники, купцы.

Соответственно и цели они имели различные. Крестьяне, например, могли заниматься здесь свободным трудом, на свободной земле, а купцы и промышленники искали здесь материальных выгод: у местного населения, например, можно было выменять ценный мех. Третье могли искать здесь славы, делать географические открытия, чтобы остаться в памяти народа. И действительно, о многих первопроходцах и об их подвигах мы помним до сих пор, например, поход Ермака. Однако это были только первооткрыватели, основная часть переселенцев направилась в Сибирь в первой половине XVII века. В Сибирь бежали крестьяне, сбежавшие от феодалов, и усиления крепостничества.

Из этих крестьян и сложилась основная часть сибирского населения, и таким образом появилось многочисленное русское население, колонизировавшее Сибирь, в конце XVII века русское население составляло уже половину населения Сибири. Государственная власть пришла сюда уже после прихода населения. Правда нельзя сказать, что бежавшие сюда крестьяне полностью освободились от феодальной зависимости и стали свободными: они подвергались нападкам со стороны местных племен, попадали в зависимость от разбогатевших здесь купцов. Но даже такие лишения были менее болезненны для крестьян, чем угнетение в центральной и южной России.

Природа здесь тоже была не очень подходящей для земледелия, крестьяне расселялись неравномерно, стараясь занять наиболее пригодные для земледелия участки, большая часть земли была занята тайгой. В результате огромных усилий, крестьянам все-таки удалось создать пригодные для пашни земли на достаточной большой территории Сибири, к концу XVII века уже не было необходимости завозить хлеб из центральных районов. Таким образом, Сибирь наполнилась русским населением, которое вело на этой территории успешное хозяйство, крестьяне обрабатывали землю, купцы занимались здесь торговлей, устанавливались контакты с местным населением.

Освоение Сибири в XVI веке

Сибирь - территория от Урала на западе до горных хребтов тихоокеанского водораздела на востоке и от берегов Северного Ледовитого океана на севере до холмистых степей Казахстана и границы с Монголией на юге.

Освоение Сибири началось с северного Зауралья. В XI - XII веках Сибирь привлекла мехами, и другими богатствами края, первопроходцы охотились здесь, добывали меха, обменялись с местным населением: меняли меха на железные изделия. Также в походы в Сибирь снаряжались новгородские военные отряды, собиравшие дань (в основном меха) с местных племен.

Уже в те времена Югорская земля была под властью Новгорода пусть и формально: не всегда сбор дани с этих земель заканчивался мирно. После падения Новгорода в 1478 году и установления власти Москвы, Югорская земля так же перешла под власть Москвы. Московские отряды не однократно снаряжались для походов на Урал. В 1483 князь Федор Курбский перейдя Уральские горы, завоевал Пелымский княжество, одно из крупнейших хаты-мансийских племенных объединений в бассейне Тавды. После спуска вниз по Тавде и Тоболу, его отряд оказалась в Сибири (такое название осталось от угорского племени сыпыр). После этого отряд прошел вдоль Иртыша на среднюю Обь, где успешно воевал с угорские князья.

Зимой 1499—1500 года четырехтысячный отряд возглавляемый князьями Семеном Курбским и Петром Ушатым совершил поход в низовья Оби. Этот поход привел к тому, что угорские князья признали себя вассалами русского государя и обязались платить дань Московскому княжеству, которую сами собирали с подвластного им населения. Однако отсутствие на этой территории русских городов и крепостей, постоянных представителей царской администрации и русского населения делало эту зависимость слабой.

В XVI веке увеличилось движение российских охотников и рыболовов в западную Сибирь. В то время было две главных дороги в Сибирь: сухопутная и морская. Сухопутная дорого проходила через каменный пояс, через который шли новгородцы. Этот путь проходил через Печору и ее притоки и далее через Уральские горы и притоки Оби. Этим путем, еще в начале века русские промышленники перешли Обь и попали в бассейн реки Таз. Эти земли были очень богаты ценными мехами, в связи с этим в Сибирь стали отправляться купцы и промышленники.

В результате, к концу XVI века бассейны рек Обь и Таз были полностью освоены купцами промышленниками, построившими здесь многочисленные укрепления и крепости, служившие промысловыми и торговыми центрами. Только в начале XVII века государство установило в этом районе свою власть. Открытие и освоение этого района было результатом вольно-народной колонизации (беглые крестьяне, казаки). В 1600 году здесь появился первый государственный военный отряд и был построен город Мангазея, ставший главным административным центром Урала, несколько десятилетий поставлявший ценную пушнину в царскую казну. Мангазея долгое время служила перевалочным пунктом для дальнейшего продвижения на восток. К концу XVI столетия промышленники продвинулись дальше на восток и вышли в низовья Енисея.

Другой путь в северо-западную Сибирь был морским. Этим путем русские корабли шли из Поморья для ловли рыбы в устья Оби и Енисея, или в Мангазею. К середине XVI века этот путь в Сибирь был хорошо освоен, но в 1619 году царь запретил использовать этот путь, чтобы иностранные купцы не узнали путь в Сибирь.

Присоединение к Руси в середине XVI века Казанского ханства открыла более короткий и быстрый путь в Сибирь: через Каму и ее притоки. Этот путь в дальнейшем сыграл важную роль в ходе присоединения и освоения Сибири, особенно это касается вольно-народной, крестьянской колонизации. В то же время в верховьях Камы начали свою промысловую деятельность Строгановы. Это были крупные солепромышленники, купцы и землевладельцы, вышедшие из разбогатевших поморских крестьян. В 1558 году Анике Строганову Иван Грозный пожаловал большие владения по Каме и Чусовой. Строгоновы - одни из крупнейших промышленников в России. Родом из поморских крестьян.

Известны Аникей Федорович (1497-1550), его потомки - Григорий Дмитриевич (1556-1615), организовавший поход Ермака, объединивший все владения Строгоновых и его сыновья Александр, Сергий и Николай. Строгановы развивали на землях, пожалованных государем, земледелие, солеваренные, рыбные, охотничьи и рудные промыслы, строили крепости, в которых содержали свои военные отряды, охранявшие их землю и использовавшиеся для присоединения к России новых территорий. Эти владения явились основной базой продвижения на восток, а сами Строгановы сыграли в этом большую роль.

Биография Ермака

Ермак глубоко запечатлелись в народной памяти, в народном творчестве. Ермак Тимофеевич - казачий атаман, возглавлял поход в Сибирь 1582-1585 года, давшего начало освоению Сибири, в результате которого распалось сибирское ханство. По одному из мнений, Ермак - по одной из версий, сокращенное от Ермолай, другие считают, что Ермак пошло от имени Ерема, иркутский историк. Существует много различных версии о происхождении Ермака. Некоторые историки считают, что Ермак был волжским или донским казаком, и более 20 лет нес службу. Друге историки полагают, что он был из крестьян Строгоновых и что его настоящее имя Василий Тимофеевич Аленин. Так же есть мнение, что Ермак родом из соледобывающих владений Строгоновых, из деревни Борок на Двине.

Во время Ливонской войны (1558-1583 годы) Ермак командовал казачьей сотней. В 1581 году участвовал в походе на Литву, дошел до Могилева после чего защищал осажденный Псков и участвовал в битве при Лялицами.

Погиб Ермак в 1585 году на реке Вагай в бою с ханом Кучумом.

Поход Ермака

Исторические источники по-разному описывают поход Ермака, в связи с чем происходит противоречивость данных, а наиболее раннее подробное описание колонизации Сибири, Есиповская летопись было написано лишь в 1636 году, то есть через 50 лет после похода Ермака.

Препятствовали продвижению в Сибирь остатки ханств Золотой Орды. Это были не очень сильные ханства, образованные в результате завоевания и порабощения местных племен. Начали завоевывать эти ханства и прокладывать дорогу дальнейшего освоения Сибири отряды волжских казаков под предводительством казацкого атамана - Ермака. Поход (1582-1585 годы) Ермака повлек за собой фактическое присоединение территорий Сибири к Руси.

В конце XVI века во внешней политике Русского государства появилось еще одно важное восточное направление - освоение Сибири. Существует несколько точек зрения на походы Ермака. Некоторые ученые считают, что Ермак был послан на завоевание Сибири правительством, другие считают, что Ермака с дружиной отправили Строгоновы, третьи считают, что казаки совершили поход в Сибирь самостоятельно.

Под командованием Ермака находились сотники Яков Михайлов, Иван Кольцо, Никита Пан, Матвей Мещеряк. Сам отряд состоял из русских, татар, литовцев. В сентябре 1581 года отряд Ермака, состоящий по разным оценкам из 450-600 человек, на 80 стругах выдвинулся вверх по реке Чусовой и Серебрянке, после чего перешел через Уральские горы, вышел к рекам Тагил и Баранча и двинулся по рекам Тобол и Тура. Первое столкновение с сибирскими татарами произошло вблизи Туринска, где мурза Епанчи напал на отряд Ермака, но был разогнан огнем из пушек, после чего Ермаку удалось захватить город Чинги-туру. В июле в устье Туры произошли военные столкновения Ермака с татарскими князьями Матмас и Каскар. В конце июля войско Ермака огнем из пушек разогнало несколько тысячную конницу Маметкула.

В августе отряд Ермака захватил Карачин. 4 ноября вблизи слияния рек Иртыша и Тобола Ермак разбил многотысячное войско Кучума: хотя силы Кучума превосходили отряд Ермака по численности, основные силы хана ушли в поход на Пермь, а вогулы и остяки оставили хана во время сражения. Кучуму пришлось бежать в степь. В ноябре 1582 года казаки захватили Кашлык - столицу Сибирского ханства. На верность Ермаку стали присягать местные князья: татары, ханты и другие. Ермак принял их под свою защиту от Кучума, взамен они обеспечивали казаков продовольствием, платили дань (ясак). Одному из военачальников Кучума - Маметкулу в конце 1582 года удалось разбить один отряд русских казаков, напав на них из засады, но в начале 1583 года Маметкул был взят в плен казаками на реке Вагае.

В конце 1582 года Ермак понимает, что ему необходимо подкрепление, тогда он решает отправить в Москву к царю посланников с данью ценными мехами, сообщении об успешных завоеваниях в Сибири и присоединении ее к Русскому государству. Царь принял посланников во главе с сотником Иваном Кольцо, щедро их одарил и отправил обратно к Ермаку, а своему воеводе - Семену Болховскому с дружиной из 300 стрельцов отправится в Сибирь для помощи Ермаку в борьбе с Сибирскими ханами, в частности, с Кучумом. Строгоновым царь поручил принять отряд Болховского и дополнить его полусотней добровольцев из своих людей. Зиму 1584 года стрелецкий отряд провел у Строгоновых и пришел в Кашлык только зимой 1584 года. Ермак же в это время захватил татарские города по Оби и Иртышу, включая город Назым.

Так же Ермак сплавлялся по Тавде, захватывал земли вогуличей, таким образом, увеличив площадь завоеванных земель и объем дани, однако нередко сталкивался с ожесточенным сопротивлением, так в 1584 году в Назыме был полностью уничтожен отряд Никиты Пана. Как уже было сказано, зимой 1584-1585 года дружина из 300 человек, под предводительством Семена Болховского, прибыла в Кашлык. Однако не взяла с собой достаточного количества продовольствия, а казаки не успели сделать запасы на зиму в необходимом объеме, усугубила положение казаков особенно сильная Сибирская зима, холодные северные ветра, глубокие сугробы, препятствовавшие охоте. В результате голодной зимы стрелецкий отряд полностью (или почти полностью) умер от голода, сократилась и численность казаков, из-за чего Ермак уже не решался вступать в открытые столкновения с Кучумом.

Весной 1585 года против Ермака восстал мурза Карача, до этого присягавший Ермаку. При попытке подавить восстание был убит сотник Иван Кольцо, а его отряд был полностью уничтожен. Вскоре после поражения Ивана Кольцо, потерпел поражение и отряд Якова Михайлова, а восставшие войска подошли к Кашлыку и взяли город в осаду. 12 июня 1585 года сотнику Матвею Мещеряку удалось с большими потерями прорвать окружение и нанести удар татарам, осаждавшим город. 6 августа 1585 года погиб и сам Ермак. Он с небольшим отрядом остановился на ночевку на берегу реки Вагай, ночью на отряд напали татары и почти полностью его уничтожили, по одной из версий Ермак поплыл к стругам, но утонул под тяжестью кольчуги, по другой версии, Ермак был смертельно ранен в бою.

После того, как погиб Ермак, многие воеводы со своими дружинами совершали походы в Сибирь, например, И. Манусоров, И. Мясной, П. Горчаков и другие. Окончательная победа над сибирским ханом Кучумом произошел лишь в 1598 году. После победы Ермака и потери Искера хан Кучум с остатками своих войск бежал в степи, на юг, и оттуда совершал набеги на русские селения и волости татар, признавших власть Москвы. Для разгрома войск Кучума, на реке Тара были создан город, откуда в 1598 году выступило войско из 40 тысяч человек, который нанес окончательное поражение Кучуму на реке Обь. Позднее Кучум был убит бухарцами.

Оценки деятельности Ермака

Большинство историков считают, что до похода в Сибирь Ермак занимался грабежами на Волге, грабя торговые караваны. Хотя некоторые историки опровергают это мнение, утверждая, что источники этих сообщений относятся к более позднему периоду, чем жизнь и поход Ермака, таким образом, опровергая тот факт, что Ермак и его отряд занимался грабежом и на Волге. В действительности же само появление войска Ермака, да и вообще казачьего войска - есть результат бегства крестьян от своих феодалов, вызванного усилением гнета феодалов, ограничение свободы, окончательное закрепощение крестьян:

В 1497 году введен Юрьев день - один день в году, когда крестьяне могли, заплатив все долги, перейти к другому помещику.

1581 год - отмена Юрьева дня («Заповедные лета»).

1597 год - право помещика на розыск беглых крестьян и его возвращение в течение 5 лет («Урочные лет»).

1649 год - бессрочный сыск беглых крестьян («Соборное уложение 1649 года»).

Поэтому для беглых крестьян оставался только один выход - бежать на реки, где формировались казачье войско из беглых крестьян. Даже было установлено негласное правило, что «с Дона выдачи нет», то есть с Дона беглых крестьян не возвращают. Бегство крестьян, часть из которых вместе с Ермаком выдвинулась в поход на завоевание Сибири, было своеобразным протестом против тирании и гнета помещиков.

Историки не сошлись во мнениях по поводу начала кампании Ермака. Известно, что поход Ермака начался 1 сентября, но какого года - не известно.

Существует много различных версий по поводу того, когда начался поход Ермака начиная с 1578 и заканчивая 1582 годом, но пока что большинство историков считают, что поход начался в1581 году.

Одним из самых важных остается вопрос, о роли государства в экспедиции Ермака, кто является инициатором поход: сами казаки, во главе с Ермаком, государство или Строгоновы. Если рассматривать поход Ермака, как государственный приказ, то кампании Ермака является осуществлением правительственных целей, а прямым результатом похода является освоение Сибири служивыми казаками по указанию Москвы. Также широко распространена версия по которой поход Ермака был организован по инициативе Строгоновых: им был необходима защита и расширение своих владений, тогда Строгоновы решил нанять волжских казаков во главе с Ермаком на службу, снарядить и отправить в Сибирь.

Эта точка зрения основывается на Строгоновской «хронике», однако она была написана через сто лет после похода Ермака и написана для прославления Строгановых. Третья точка зрения на причину похода Ермака заключается в том, что казаки сами по своей воле отправились в Сибирь, и Строгоновы случайно попадаются на пути Ермака и снаряжают отряд Ермака не вследствие найма казаков для решения своих задач, а под угрозой применения силы со стороны казаков. Ермак сам берет у Строгоновых все, что ему необходимо для похода.

Конечно, нельзя отрицать роли государства в освоении Сибири хотя бы из-за того, что именно царские войска в итоге смогли завершить разгром царства Кучума и окончательно присоединить Сибирь к территории Руси. Так же нельзя отрицать и участия Строгоновых, так или иначе снарядивших Ермака для похода. Однако инициатива самого похода остается за казаками. Самостоятельный поход казацкого войска в Сибирь стал началом народного освоения Сибири.

Колонизация Сибири в XVII веке

Освоение Сибири в XVII веке шло преимущественно на востоке в менее населенных районах, но богатых ценными мехами, пушниной. Колонизация Сибири в степных и южных районах ведется не так активно из-за угрозы набегов со стороны кочевников, монгольских ханов и князей Кыргызстана, под властью которых находились местные племена. С востока русские люди шел через город Мангазея с Оби на Енисей, потом через Лену. Еще в конце XVI века русские промышленники проходили этим путем к Лене.

В 1607 году появилась необходимость в создании еще одной базы, находившейся еще восточнее, чем Мангазея, тогда был создан город Туруханск, который вначале был местом для зимовки, но со временем стал основной базой для дальнейшего освоения Сибири и движения на восток. Через какое-то время воевода Мангазеи перенес свою резиденцию в Турхаянск. Все новые и новые охотники и купцы приходили в Сибири за ценными мехами, дойдя уже до восточных притоков Енисея - Нижней Тунгуски и Подкаменной Тунгуски.

Каждую зиму в Турханске собирались купцы, шала бурная торговля. Отсюда отправлялись на ловлю рыбы, и на охоту, здесь же и продавали добычу, рассказывали о новых землях и маршрутах. В 20-ых годах XVII века из Турхаянска для открытия новых земель выступил отряд промышленников из пятидесяти человек, возглавляемых Пендой. Этот поход длился несколько лет, участники похода прошли несколько тысяч километров. Отряд Пенды поднялся вверх по Нижней Тунгуске, перешли к Лене и далее спустились по Лене до места, где в дальнейшем был основан Якутск. Оттуда Пенда поднялся по Лене, вернувшись к ее истокам, и проник в бурятские степи, вышел к Ангаре и спустился по ней, после чего по уже известному пути вернулся обратно в Турхаянск.

Стихийное освоение Сибири вольными людьми опередила появление в этих краях правительства. Только после освоения Сибири вольными людьми, по проложенным ими дорогам сюда добирались государевы люди, наводившие здесь прядок власти и облагавшие местное население данью государству. Так, государственным отрядом, в 30-ых годах приходившим в Сибирь для установления царской власти, поручалось идти в Сибирь туда, куда купцы и охотники ходят, то есть идти за купцами.

Однако о походах государственных воевод и дружин известно гораздо больше, чем о тех первооткрывателях, которые проложили им дорогу. Дело в том, что многие из путешественников и первооткрывателей докладывали царю о своих открытиях и не пред кем не отчитывались, для них было важно только найти прибыльно место, как можно больше заработать. Выше был описан только один пример путешествия в XVII веке вольных людей, возглавляемых Пендой, известный из доклада служивого человека, но в действительности таких небольших отрядов первопроходцев было значительно больше.

В начале XVII века по оби русские путешественники добрались до Енисея. В 1619 году на Енисее был построен Енисейск. Однако при движении вверх по Енисею русские столкнулись с сопротивлением монгольских племен и киргизских князей. В связи с этим русские люди стали передвигаться по Ангаре и дальше переходить на Лену. Позднее был открыт маршрут с Ангары на Илим, с Илима на Куту, с Куты на Лену. Пройдя этим путем, казацкий сотник Бекетов с отрядом из нескольких десятков человек в 1632 году основал на Лене острог Якутск, ставший в дальнейшем базой для дальнейшего освоения Сибири.

Отношения русских первопроходцев с народами Сибири

С притоком в Сибирь большого количества населения, Сибирь стала быстро развиваться. Пришедшее сюда трудоспособное население начало развивать земледелие, торговлю, появились новые города, улучшилась жизнь коренных народов. Еще до присоединения и колонизации Сибири, российское государство имело довольно большую территорию и было многонациональным, поэтому коренные народы не подвергались массовым гонениям и истреблениям, что способствовало более мирному присоединению и быстрому продвижению русских первопроходцев на восток. Нередко передовые отряды состояли всего лишь из нескольких сотен, а иногда и из нескольких десятков человек. Коренные племена не проявляли сопротивления, и находились далеко друг от друга из-за большой территории, больших политических сил и военных формирований у них в начале XVII уже тоже не было. Дань (ясак), которой их облагали не вызывала ни каких вопросов и недоумений, потому что раньше они платили дань до XVII века они платили дань Кучуму.

Переход под покровительство русского государства для местного населения было даже выгоднее, потому что они получали более сильную защиту, а зависимость была менее тяжелой, поэтому многие племена перешли на сторону Руси еще при походе Ермака. Народы, проживающие на юге Сибири, сами переходили под защиту Руси, так как постоянно переживали набеги со стороны джунгарских и монгольских феодалов. Были и обратные случаи, когда давление со стороны русских колонизаторов было сильнее, чем на юге, тогда народы переселялись на юг, но вскоре возвращались. Российское государство не сгоняло местных народов с земли, не пыталось их уничтожить, способствовало дальнейшему благоприятному развитию хозяйства, подъему культуры местного населения, препятствовало их изолированности от всего остального мира.

Заключение

В результате можно сказать, что колонизация Сибири в XVI - XVII веках имела рад особенностей, в сравнении с тем, как происходили географические открытия и колонизации европейскими странами. Русские первопроходцы не истребляли местное население, а сама территория Сибири находилась в непосредственной близости от России и сразу становилась с Россией (территориально) единым целым. Освоение Сибири было не похоже даже на присоединение других земель русским государством. Характерной, отличительной чертой колонизации была ее народность, массовость, относительно мирный характер. После похода Ермака в Сибирь и окончательного разгрома Кучума в конце XVI века, в Сибири не осталось крупных политических и военных сил, однако казаки и другие первопроходцы были лишь первой волной, отчистившей просторы Сибири от опасных соседей. Настоящая колонизация, основной приток русского населения, состоящий из беглых крестьян, купцов, происходила в первой половине XVII века, когда население Сибири стало активно увеличиваться за счет наплыва русских.

Тут возникает вопрос, какую роль в освоение Сибири играло государство, отправляло ли оно отряд Ермака для завоевания новых земель или казаки сами, по своей воле отправились покорять Сибирь, или их направили промышленники Строгоновы? Вероятно, здесь повлияли все факторы, но вряд ли воля государства был здесь определяющей, интересы государства были устремлены на запад, если бы была необходимость расширения на восток, можно было бы сразу отправить в Сибирь стрелецкий отряд. Скорее всего казаки, состоящие из беглых крестьян, вольных людей, занимавшихся грабежом, стремились уйти туда, где власть царя еще не добралась. Это же касается и крестьян, бежавших от своих помещиков и приходивших в Сибирь после Ермака в XVII веке.

Таким образом, колонизация Сибири носила вольно-народный характер, характеризовалось мирным сосуществованием с местными народами, а жесткий контроль и государственная власть пришли сюда уже позже.

Список использованной литературы

Андреевич В.К. История Сибири. Часть 1. Спб., 1889.

Огоновская И.С. История России. Екатеринбург, 2002.

Преображениский А.А. Урал и Западная Сибирь в конце XVI - начале XVIII в. М., 1972.

Сергеев В.И. К вопросу о походе в Сибирь дружины Ермака // Вопросы истории

• Работа выполнена по программе фундаментальных исследований Президиума РАН «Историко-культурное наследие и духовные ценности России»
• Выходные данные статьи: Головнёв А. В. Этничность и идентичность на Урале // уральский исторический вестник, №2 (31), 2011. С. 40 - 49.

Самоопределение в сегодняшнем мире — не диагноз, а выбор. Нас все дальше относит от берега модерна, твердого берега «единственной правды», в море постмодерна, где истины ситуативны и текучи, где миражи так же реальны, как самоощущения. Однако слом метанарративов произошел не полностью, не для всех и, наверное, не навсегда. Генеральные идеи по-своему адаптируются к постмодерну, что заметно в обновлении религиозных, политических и научных дискурсов. Поиск идентичности — соотнесения себя с той или иной общностью или идеей — всегда был полем напряжения между полюсами персонализации и социализации. И всегда в этом поле находились как объединители, так и раскольники.

Наше эволюционистское подсознание часто рисует этничность последовательно развивающейся. Во многих модернистских схемах ей предрекается вырождение или стирание. Преодоление этничности предвидели многие мыслители и политики, включая марксистов, модернистов, конструктивистов. Однако во все времена этничность не исчезала, а лишь меняла свой облик, дрейфуя между пиками и спадами политики, религии или экономики. Пока в ней что-то исчезает, что-то тут же появляется. Она похожа на реку, которая постоянно куда-то утекает и откуда-то прибывает.

Этничность — не рудимент традиционной социальности, а постоянно генерируемое явление. Эта возобновляемость обусловлена функцией персональной и групповой стратегии самоопределения и безопасности. Этничность представляется самой естественной и доступной (вслед за брачно-родственной) социальностью, поскольку в ней реализуется общность понимания и доверия. Скорее инстинктивно, чем осознанно, люди в драматических ситуациях ищут спасения в этничности (или религиозной идентичности) и в ней же черпают ресурсы самореализации и позиционирования. В зависимости от состояния элитных групп и внешних контактов она может нагнетаться, унифицироваться, рассеиваться, дробиться. В системе идентичностей (включая гендерную, возрастную, родовую, классовую, территориальную, гражданскую, профессиональную и т. д.) место этничности столь же устойчиво, сколь и изменчиво, и связано это не только со сменой эпох и идей, но и с многообразием персональных и групповых мотиваций.

Одной из удобных площадок изучения этничности в многообразии ее проявлений служит Урал, испытавший на себе все тяготы мировой истории. Этнологически Урал изучен фрагментарно, поскольку исследователей обычно привлекают тихие этнические омуты, а не бурлящие стремнины и плавильные котлы. Между тем сегодня актуально понимание не только устойчивости, но и изменчивости, в том числе в межкультурном взаимодействии. Еще недавно всемирно популярная доктрина «устойчивого развития» как-то незаметно скрылась в тени глобальных перемен и потрясений, хотя формально и не была замещена концепцией «изменчивого развития».

Этноперекресток

Едва ли не каждое описание Урала сопровождается его характеристикой как перекрестка путей и мозаики культур. Одновременно он представляется барьером, пусть и невысоким, между Европой и Азией, а устойчивые выражения «перевалить за Камень», «чрезкаменный путь» подчеркивают его значение транзитного перевала. Однако, подобно другим горным странам, Урал обладает свойствами не только разделителя, но и объединителя равнин. Рубеж Европы и Азии — не символ, а сложная функция синтеза и преобразования разнохарактерных обстоятельств и действий. Кроме того, здесь сходятся как Запад с Востоком, так и Юг с Севером, образуя замысловатую «розу путей». На таких территориях сочетаются и чередуются качества центр-периферия, метрополия-колония, перевал-очаг, превращая их в полигоны межэтнического взаимодействия и культурного обмена. Урал с эпохи камня был, с одной стороны, пространством пересечения и конкуренции подвижных магистральных культур, с другой — местом оседания и формирования локальных культур.

Еще в плейстоцене, 20-30 тысяч лет назад, вдоль хребта Урала проходила одна из самых ранних в праистории Северной Евразии миграционных магистралей, достигавшая на севере Полярного круга (стоянки Заозерье, Гарчи, Бызовая, Мамонтова Курья), окруженная с запада и востока ледниками и приледниковыми озерами-морями. Не исключено, что в этих походах компанию homo sapiens составляли неандертальцы . Позднее здесь сформировалось ядро общности, разросшейся в уральскую языковую семью. В биоантропологическом отношении эта семья (особенно ее срединная часть) соответствует уральской малой расе, которая сочетает физические признаки европеоидов и монголоидов и потому считается либо плодом их многовековой метисации (Г. Ф. Дебец), либо сколком древнейшего ствола человечества, еще не разделившегося на основные расы (В. В. Бунак). Эти гипотезы обычно рассматриваются как противоположные, хотя, на мой взгляд, они неплохо дополняют друг друга применительно к пространствам-перекресткам. Для горных стран характерен сдвоенный механизм локализации (в биоантропологическом плане изоляции) и миграции (миксации).

«Фактор перекрестка» не сводится к бесконечному транзиту, а генерирует очаги движения, в которых рождаются мобильные культуры больших пространств. Урал стал колыбелью многих магистральных культур, прежде всего уральской языковой семьи, расселившейся в пространстве от Фенноскандии до Алтая и Таймыра. В бронзовом веке южный Урал был одним из плацдармов степных индоевропейцев, оставивших сеть впечатляющих археологических памятников (Аландское, Аркаим, Ольгино, Синташта и др.). На рубеже эр он вошел в орбиту движения алтайских кочевников, став прибежищем для остатков азиатских хунну и ареной их перерождения в орду европейских гуннов. В средние века отсюда же двинулись на «завоевание родины» мадьяры. На севере Урала сложилось кочевое сообщество «каменных самоедов», охвативших своими кочевьями евразийскую тундру от Белого моря на западе до Таймыра на востоке .

Выступая метрополией ряда культур, Урал одновременно испытывал воздействие крупнейших североевразийских очагов экспансии — центральноазиатского и североевропейского. Южноуральские степи и леса оказались в зоне колонизации тюркских каганатов и монгольского улуса, приуральский север — в орбите движения викингов, ладожан, бьярмов (перми). На рубеже I-II тыс. н. э. на Урале пересеклись магистральные культуры Великого Булгара и Великого Новгорода, позднее — Орды и Москвы. Будучи окружен конкурентными внешними влияниями, но находясь в отдалении от их эпицентров, Урал сохранял потенциал преобразования этих воздействий. Из туземцев и пришельцев (при ведущей роли мадьяр и тюрок) сложилась общность уральских башкир, сохранявшая самобытность в ордынском и российском подданстве благодаря военно-сословным и вотчинным привилегиям. Ранняя русская колонизация Урала обернулась возникновением вотчины Строгановых, созданной новгородскими «вечевыми людьми» после разгрома Новгорода Москвой. Обширная, политически автономная и экономиче ски мощная вотчина Строгановых была сколком новгородской традиции, вписанной ценой изощренной дипломатии в чуждый ей московский политический контекст. Тот же характер самостийности носило движение на Урал казаков, включая атамана Ермака (преследуемого Москвой и обласканного Строгановыми). Урал стал местом стечения двух русских вольниц — поморов и казаков, силами которых за короткий срок произошло освоение Урала и Сибири. На перекрестке потоков вечевых людей севера и вольных людей юга синтезировалась новая русско-уральская (по очагу ее формирования) культура высокой мобильности и колонизационной активности.

До XVIII в. Урал осваивали преимущественно выходцы с Русского Севера . Затем случилась одна из петровских геополитических метаморфоз: столица переместилась на север в Петербург, а на Урал пошел поток переселенцев из центра страны для строительства горнодобывающих и оружейных заводов. Новая магистраль, выстроенная столичными чиновниками и европейскими мастерами, вовлекла в поток колонизации русских крестьян, мастеровых и торговцев. Среди них был туляк Никита Демидов, на свой лад повторивший опыт новгородца Аники Строганова и создавший на Урале мощную промышленную вотчину. Одновременно здесь появились беглые и высланные старообрядцы, в том числе мятежные московские стрельцы, выходцы из скитов Выга (поморцы) и Керженца (кержаки). По неслучайному совпадению, на Урале в очередной раз сошлись два разнохарактерных, если не враждебных, потока — военно-промышленный и духовно-раскольничий. И в очередной раз они парадоксально слились в самобытную горнозаводскую общность. Странный, на первый взгляд, сплав нового дела и старой веры объясняется не единством интересов горных мастеров и ревнителей благочестия, а их полным расхождением. Урал располагал к «монтажу» исходно различных мотивов при условии их ситуативной адаптивности, и религиозное хладнокровие заводчиков оказалось органично совместимым с упорством и замкнутостью староверов.

Города-заводы существенно обновили мультикультурную среду Урала и создали новую магистральную культуру, соединившую рудники, домны, капиталы, рынки, сухопутные тракты и речные сплавы. Урал не стал тихой заводью русскости. Более того, именно здесь была особенно заметна мозаичность русской культуры. По-разному строили дома, говорили, одевались и молились потомки поморов и казаков, никониане и старообрядцы, обрусевшие немцы и коми-пермяки. Иногда русские общины разделялись культурными барьерами, вплоть до неприятия смешанных браков. Еще недавно «часовенные» чурались «церковных», «заводские» — «крестянья», «гамаюны» — «пиканников». Для одних российский царь был стержнем идентичности, для других (особенно Петр I) — антихристом. Многоликая уральская русскость усложнялась и тем, что народившаяся горнозаводская идентичность ассоциировалась не в последнюю очередь с языками, манерами и характерами немецких, голландских, шведских, итальянских горных мастеров. Заводской Урал был пропитан не только русским духом, но и голландским, особенно благодаря заслугам основателей уральского горного дела — Андрея Виниуса, главы Сибирского приказа и Приказа артиллерии, проектировавшего на рубеже XVII-XVIII вв. первые заводы на Урале, и Геор га Вильгельма де Геннина, устроителя и начальника уральских заводов в 1722-1734 гг.

Словами К. И. Зубкова, «индустриальное горнозаводское ядро» стало экономическим «центром тяжести» и «регионообразующей осью» Урала. Правда, до 1861 г. жесткий столичный бюрократический контроль не позволял Уралу выработать свою региональную идентичность. Впоследствии два взаимосвязанных фактора способствовали зарождению представления об особой, отличной от других, судьбе Урала — самодостаточная индустриальная экономика и сложившийся круг местной промышленной олигархии и интеллигенции .

В начале ХХ в. Средний Урал стал еще более русским и полиэтничным — одно не противоречило другому. В городах Урала обосновались группы татар, евреев, поляков, немцев, способствовавшие торгово-индустриальному развитию края. В Пермской губернии в 1908 г. из более 3 млн. жителей русские составляли 90,9 %, за ними численно следовали башкиры (3,1 %), коми-пермяки (3 %), татары (1,5 %), черемисы (0,5 %), вотяки (0,24 %), вогулы (0,07 %) . Столыпинские реформы вовлекли в поток переселений крестьян белорусов, латышей, эстонцев, немцев-колонистов. Транссибирская магистраль внесла новые оттенки в этнокультурную мозаику Урала. В 1890-е гг. население Челябинска, ставшего резиденцией управления строительством железной дороги и центром пересылки, выросло с 10 до 70 тыс. человек; в городе наряду с церквами появились мечеть и костел; за полтора десятка лет переселений через Челябинск проследовало более 15 млн. человек, часть которых осела на Урале. В годы I Мировой войны на Урале в качестве контрактных рабочих трудились китайцы и корейцы.

Перепись 1926 г. в Уральской области учла представителей более 70 народов. В годы индустриализации и коллективизации Урал пополнился сотнями тысяч присланных, сосланных и добровольно приехавших переселенцев. В 1930-е гг. произошли массовые перемещения людей на строительство уральских гигантов социндустрии. Пестрота национального состава усилилась вследствие притока в регион раскулаченных, репрессированных и депортированных в 1920-1940-е гг. Из этой смеси народов и «врагов народа» выплавлялась уральская часть «советского народа».

Депортация и эвакуация периода II Мировой войны стали последними в ХХ в. массовыми переселениями на Урал. В 1941-1942 гг. в города Северного Урала были депортированы поволжские немцы. Эвакуация принесла на Урал новую многоэтничную волну: среди прибывших на 1 октября 1941 г. по эвакуации в Свердловскую область русские составляли 54,5 %, евреи — 30, украинцы — 9,7, белорусы — 2,9, латыши — 0,7, поляки — 0,5, эстонцы — 0,4, литовцы — 0,2, молдаване — 0,04. В 1941-1943 гг. на Урале жили в эвакуации представители 60 народов из 52 областей и республик страны . Кроме того, Свердловская область в годы войны была одной из крупнейших советских лагерных систем, и после войны (в 1946 г.) на стройках, лесоповалах и промышленных предприятиях Урала подневольно трудились более 82 тыс. иностранных военнопленных .

К 1960-м гг. стихия переселений, депортаций и репатриаций на Урале улеглась. В новых миграционных потоках, нацеленных на целинный Казахстан и нефтяную Западную Сибирь, Урал участвовал уже в качестве донора. В по следние десятилетия увеличилось число кавказских и среднеазиатских мигрантов; например, по данным переписи 2002 г., среди 12-миллионного населения Уральского федерального округа 8-ю строчку после русских (82,74 %), татар (5,14 %), украинцев (2,87 %), башкир (2,15 %), немцев (0,65 %), белорусов (0,64 %) и казахов (0,6 %) занимали азербайджанцы (0,54 %), а 12-ю вслед за чувашами (0,43 %), марийцами (0,35 %) и мордвой (0,31 %) — армяне (0,3 %).

Устойчивость и изменчивость

Нередко консервативность общности и ее культуры оказывается лишь эффектом внешнего восприятия, и внимательный взгляд в этноисторию обнаруживает динамику традиций и этничности. Например, кажущиеся патриархальными уральские тундровые кочевники-ненцы (самоеды) относительно недавно, 3-4 столетия назад, пережили коренное преобразование культуры и общественных отношений, вызванное так называемой оленеводческой революцией XVI-XVII вв. Прежде они были рассеянными по просторам Арктики и Субарктики группами охотников на дикого оленя и морского зверя. Оленеводческая революция была ответом на скандинавскую и российскую колонизацию Севера, и массовые миграции тундровых охотников сопровождались борьбой за стада оленей и отдаленные территории. В этой борьбе лидерство захватила североуральская Карачейская орда, распространившая свое влияние по урало-западносибирским тундрам. Собственно вожди Карачейской орды и создали этнокультурное единство, называемое сегодня ненцами, причем в их состав вошли представители других групп, например, северные ханты и манси (роды «хаби»), энцы (роды «мандо»). В условиях турбулентного ХХ века ненецкая культура проявила поразительную стойкость и жизнеспособность за счет своей кочевнической гибкости и адаптивности к переменам.

Другой коренной уральский народ — таежные манси (вогулы) — нередко представляется носителем древнейших прауральских традиций. Однако его этноисторическая судьба полна драматических сюжетов. Летописная югра, с которой связаны этнические корни манси, исчезла под напором колонизации XVI в., а из ее фрагментов сложились сообщества, поименованные вогулами и остяками. В обоих случаях решающую роль в этнических метаморфозах сыграли религиозно окрашенные факторы колонизации: западную часть бывшей югры московиты стали называть по-зырянски вогулами, а восточную — по-татарски остяками в одинаковом значении «дикари-язычники». Позднее у вогулов-манси сохранялась локальная разобщенность на четыре группы диалектов, отличающиеся друг от друга настолько значительно (на уровне языка), что об исторической общности этих групп можно говорить с большой долей условности. Современное единство манси поддерживается не столько этнической, сколько административной традицией и усилиями общественных деятелей.

Уральские марийцы (восточные мари, чимари, черемисы) характеризуются как хранители этнических устоев, в том числе язычества. Сеть из трех десятков сравнительно многочисленных и этнически однородных селений мари на Среднем Урале сохранилась на протяжении трех-четырех столетий. И в ХХ в., по мнению Л. Н. Мазур, «из всех национальных групп поселения марийцев оказались наиболее устойчивыми к модернизационным изменениям» . Однако само по себе появление мари на Урале было итогом этнической катастрофы — черемисского раскола, когда «горная черемиса» приняла сторону Москвы, а луговая самоотверженно сражалась с ней, ища поддержки у всех соседних ханств и орд. В начале 1550-х гг. луговые мари бились с московскими ратями на стороне Казанского ханства; после его падения начали 1-ю черемисскую войну (1552-1557) в союзе с Ногайской ордой, затем 2-ю (1571-1574) — при поддержке Крымского ханства, наконец 3-ю (1581-1585) — совместно с Сибирским ханством и пелымскими вогулами. На Урале, куда бежала от Москвы почти треть черемисов, бунтари нашли убежище и мир (за исключением первых стычек с войсками Строгановых). Впоследствии, уже в московском подданстве, им удалось сохранить исконное язычество, правда не всем. Часть мари отдалась под покровительство кочевых башкир, поселившись в их вотчинах на правах «припущенников» и со временем заимствовав их язык и религию. Вместе с другими мигрантами с Волги «черемисы по припуску» стали именоваться тептярями. Подобные этнические новообразования (мишари, нагайбаки, кряшены, бесермяне) складывались в XVII- XIX вв. на Урале в ходе конфессиональных и административных преобразований.

Крупнейший тюркоязычный народ Урала — башкиры — сложился на перекрестке евразийского движения древних алтайцев, уральцев и индоевропейцев, оказавшись причастным судьбам средневековых мадьяр, огузов, кыпчаков, булгар, монголов, татар. Механизм формирования кочевых сообществ (орд) не только допускал, но и предполагал объединение различных по происхождению и языку групп под началом элитной группы и ее вождя (в праистории башкир реконструируется условная фигура одного из таких вождей по имени Баш-корт — «Вожак-волк»). Степная власть отличалась острой состязательностью, жесткостью и недолговечностью — очередной лидер-победитель мог по своему усмотрению смешать и переименовать прежние улусы и орды, как это случалось в истории тюркских каганатов, Монгольского улуса, Орды и, вероятно, башкир. В эпоху кочевых ханств устойчивым был «механизм ордообразования», а не сами орды. В российскую эпоху обстоятельствами устойчивости сообщества башкир стали два разновременных, но содержательно сходных союза с Москвой. Первый московско-башкирский союз сложился в войне с Казанским ханством в 1552 г., второй — в ходе борьбы большевистской Москвы за имперское пространство в 1918-1919 гг. Оба имели условием и следствием признание за башкирами территориальной автономии: в первом случае как вотчинного права на территорию кочевий, во втором — как административной автономии Башкирии. Привилегированный статус башкир был и остается ключевым фактором их этносоциальной сплоченности, а также пополнения общности за счет иноэтничных групп, например, подконтрольных кочевникам по условиям «припуска» тептярей.

Однако административные привилегии по-своему изменчивы, причем не всегда по согласованию сторон. Неоднократными восстаниями в XVII-XVIII вв. башкиры отстояли свое вотчинное право и приобрели статус военно-служилого сословия, наподобие казачества. Башкирские конные полки сражались под знаменами империи в составе регулярных войск (например, в войне с Наполеоном), а в уральских степях их кочевая власть шла на убыль. Постепенное оседание башкир привело к утрате ими реального контроля над вотчинным пространством (оседлые селяне не обладают свойственной кочевникам властью над территорией). Кантонная система управления, введенная в Башкирии и Пермском крае с 1798 г. и предусматривавшая несение башкирами линейной пограничной военной службы, была упразднена в 1863 г. Бывшие вотчинники-кочевники неожиданно оказались на положении рядовых сельских жителей.

Лишенное привилегий башкирское сообщество пережило болезненный кризис идентичности, особенно на фоне преуспевших в мусульманской духовности и учености соседей-татар. Было время, когда переселявшиеся с Волги татары становились припущенниками во владениях башкир и звались тептярями. Ныне ситуация изменилась, и поблекший военносословный статус башкир уступил первенство культурно-религиозному статусу татар. Как отмечает Д. М. Исхаков, прежде в разделении тюркоязычных групп Урала на татар и башкир существенную роль играл административный фактор: «оказавшиеся в Кунгурском уезде стали ясашными и получили название “ясашных татар”, а попавшие в ведомство г. Уфы… были наделены вотчинными правами и именовались “башкирами”». Во второй половине XIX в. многие башкиры стали считать себя татарами, а к концу столетия в состав уральских татар вошли 124 тыс. башкир, 4,3 тыс. бесермян и несколько тысяч чувашей .

Без учета этих обстоятельств демографическим казусом выглядит резкий спад численности башкир и соответствующий прирост уральских татар в начале ХХ в. (по переписи 1926 г. в Уральской области татары составили 2,85 % населения, башкиры — 0,87 %), равно как и последующие «поиски идентичности» среди уральских тюркоязычных групп. Жители ряда деревень (Бишково, Куянково, Озерки, Рахмангулово, Усть-Баяк, Усть-Бугалыш Красноуфимского уезда), которые прежде определялись «по сословию — башкирами, а по национальности — татарами», в переписи 1926 г. отнесли себя к татарам. Другая группа, назвавшаяся в 1926 г. башкирами (дер. Сызги, Озерки, Азигулово (половина), Артя-Шигири, Акбашево, Уфа-Шигири, Аракаево, Перепряжка), к концу 1950-х гг. тоже стала считать себя татарами. Проблемы самоидентификации привели к тому, что численность башкир и их поселений с течением времени упала, а татар, наоборот, возросла . В ряде мест возникли сообщества, которые предпочли выбор не одной, в сдвоенной идентичности — например, жители Тулвинского поречья, называющие себя башкирскими татарами или татарскими башкирами. Как полагает А. В. Черных, «этническое самосознание тулвинских татар и башкир является двойственным и многоуровневым по своей структуре. Причинами, повлиявшими на становление сложной структуры этнического самосознания, следует считать многокомпонентный характер формирования группы и сложную социальную структуру ее населения (вотчинники и припущенники)» . По переписи 2002 г., в нескольких уральских селениях (например, Уфа-Шигири) на месте татар вновь стали появляться башкиры, и связано это с этнической переориентацией отдельных представителей сельской интеллигенции. Соседям невдомек, что происходит с идентичностью башкир и татар. По словам русской жительницы Красноуфимского района, нынче у них «все перемешалось… Они могут зваться башкирами и быть татарами, или зваться татарами и быть башкирами» .

Самая крупная этническая общность Урала — русские — по демографическим параметрам представляется многочисленной и устойчивой. Однако далека от устойчивости сама русскость — по условным подсчетам, за истекшее тысячелетие она претерпела существенные сдвиги около двадцати раз, включая христианизацию, ордынскую татаризацию, петровскую европеизацию, державную национализацию, советизацию и десоветизацию . В уральском измерении заметное изменение русской идентичности произошло на рубеже XVII-XVIII вв., когда преобладавший прежде северный «строгановский» поток колонизации сменился центральным «демидовским». Не знавшие крепостного права поморы существенно расходились в ценностях и мотивациях с пригнанными на Урал целыми деревнями крепостными из центральной России, для самосознания которых до сих пор значима, например, история о том, как один помещик проиграл их в карты другому. В XVIII-XIX вв. на первый план вышла «высокая русскость» уральских горожан (заводских) с ее культом дела и самобытным аристократизмом, выразившаяся, например, в яркой русско-уральской литературной традиции (Д. С. Мамин-Сибиряк, П. П. Бажов и др.). Для Урала особенно чувствителен раскол русской идентичности по конфессиональной грани между «церковными» и старообрядцами разных согласий. Один мой знакомый старовер самоопределился кратко: «Я-то кержак, а жена у меня русская». Другой высказался пространнее: «Господу все языцы угодны, и разницы нет, черный ты или белый, немец, еврей или русский. Лозунги о русском народе — ничто для христианина. Это телесно. Все христиане — одно тело, от одного духа. Нация — ничто, телесность. Духовно мы все — создания Божьи».

К. И. Зубков отмечает, что на Урале смешанная структура расселения и интенсивные межэтнические контакты «предопределили в конечном итоге развитие региона в русле устойчивого межнационального консенсуса». Решающее воздействие на его формирование оказали индустриализация и урбанизация, отток населения из аграрных районов и снижение остроты земельного вопроса, порождавшего межэтническую конфликтность .

В административных структурах Урала (Свердловской, Пермской, Челябинской, Курганской, Оренбургской областях) нет специальных департаментов по этнонациональной политике. Однако в 2009-2010 гг., по данным Министерства культуры Свердловской области, на Урале состоялось более 300 различных мероприятий этнокультурного профиля. Около 90 общественных организаций Свердловской области (национально-культурные автономии, национально-культурные общества, центры национальной культуры, землячества, общины) действуют в сфере этнокультурного развития и межнациональных отношений. Этот стиль вписывается скорее в категорию «народной дипломатии», чем этнонациональной политики (хотя дирижерская рука региональной администрации иногда ощутима). Личное знакомство с лидерами этих сообществ — при проведении форумов «Многонациональная Россия: этнология и киноантропология» — не оставило у меня сомнений в самостоятельности и активности их персональных позиций. Диалог впечатляет и тем, что позиционирует не столько конкретные этнические интересы, сколько стремление к их балансу. Доля споров на форуме, вопреки злоязычным прогнозам, оказалась несравнимо меньше совместного мониторинга ситуации и конструктивного проектирования. Примечательно, что лидеры разных общин не просто высказывают на форуме свои мнения, но и предварительно созваниваются для выработки общих подходов. Впечатление от форума выразилось у меня в понятии «этнодипломатия», обозначающем умение (или искусство) бесконфликтно позиционировать свою этничность в межэтническом диалоге.

За пределами научных и культурных этнофорумов тема этничности на Урале выражается не в громких дискуссиях, а в обыденной этике, которая тоже имеет отношение к этнодипломатии, но не доведенной до профессионализма, а вплетенной в повседневность. Подобная этнодипломатия характерна для ситуаций, когда буквально через дорогу друг от друга соседствуют марийская, русская и татарская деревни (например, Татарская Еманзельга, Русская Еманзельга и марийские Сарсы в Красноуфимском районе Свердловской области). До сих пор на локальном уровне разные группы русских гамаюнов и пиканников, башкир и татар осознают себя общинами с сохраняющимися особенностями расселения, быта, говора, социальных ценностей, брачнородственных ориентаций. Судя по всему, независимые мотивы формирования этих общин надолго предопределили их локальную самобытность в социальном пространстве Урала. Исторически этому способствовала и относительная замкнутость общин-заводов, сосредоточенных на собственном деле. Локальная автономия общин-селений сдерживала их смешение (нередко подкрепляемое эндогамными предпочтениями) и создавала основу сдержанного диалога, в котором каждая община обладала своим голосом и имиджем.

За столетия, если не тысячелетия, в динамичной мультикультурной среде Урала формировались различные схемы этнодипломатии. Сегодня на основе этогомногослойного фонда сложился отмечаемый многими местными жителями и внешними наблюдателями тон взаимного уважения различных по происхождению, религии и языку сообществ — своеобразная «уральская толерантность». В. А. Тишков со свойственной уральцу свободой от магии этничности настаивает на том, что «этническая идентичность может определяться в том числе сложными словами: русский еврей, украинец-русский, татаро-башкирин и т. п. По мнению некоторых специалистов, подобные люди относятся к категории этнических маргиналов. На самом деле, это, скорее, норма для российского (не менее трети населения — потомки от смешанных браков) и подавляющего большинства других гражданских сообществ… Маргинальность нами видится именно в уходе в монокультуру, а не в выходе из нее» .

Бренд Урала

Понять себя, чтобы продать себя? Чем вызвано охватившее недавно Урал (как и другие края и города России) branding-движение? Вообще-то «бренд» — товарно-фирменный знак, и применительно к людям и территориям это понятие может служить лишь имиджево-рыночной метафорой. Постсоветская ментальная революция столь стремительна, что за два десятилетия коммунистические ценности почти без остатка конвертировались в условные единицы рынка. Одним из таких эквивалентов стал «бренд», который удобнее «образа» или «имиджа» тем, что напрямую ориентирован на информационное поле рынка. Поскольку рыночная конвертация мировоззренческих ценностей предполагает их ревизию и менеджмент, все природное и культурное достояние подвергается своего рода инвентаризации, в ходе которой у прагматичных наследников пробуждаются романтичные предковые архетипы. Так тема бренда переходит в дискуссии об имидже, достоянии, идентичности и т. д.

Писатели, телевизионщики, чиновники, дизайнеры, историки, музейщики — каждый на свой лад — вносят вклады в бренд Урала. Идея бренда стронула с места поиск уральской идентичности. Такого не случалось ни в годы существования Уральской области (1923-1934 гг.), ни в дни провозглашения Уральской республики (июль-ноябрь 1993 г.). Лишь на третий раз, как заведено в русской сказке, идея самобытности Урала чудом ожила.

В российской традиции мало что продвигается без административного плеча, и в данном случае поиск уральской идентичности в значительной мере обусловлен учреждением в 2000 г. Уральского федерального округа. Как ни усечены очертания УрФО относительно реальной географии (весь западный Урал не включен в УрФО), официальная номинация Урала как геополитического феномена служит мотивом имидж-строительства, и в этом смысле сам по себе УрФО — ключевой имидж (бренд) Урала. Не случайно сегодняшний брендинг-бум на Урале во многом опирается на поддержку руководства УрФО .

Дело не только в политической воле, но и в психологии. Неназванного нет. Креативная мощь слова ничуть не уменьшилась со времен творения Завета. Речь идет о древнейшей гуманитарной технологии — магии названия. Размышления о том, что вначале все-таки было Дело — то, для чего и нашлось Слово — лишь отчасти верны, поскольку именно слово отбирает приоритеты среди кишащих дел.

Урал с палеолита кишит делами, особенно преуспев в этом в бытность свою «горнозаводской цивилизацией» (выражение П. С. Богословского) и «опорным краем державы» (выражение А. Т. Твардовского). Углежоги и рудокопы не поднимали головы от своих дел и не ведали, что они создают «горнозаводскую цивилизацию». А вот горные начальники без бренда обойтись не могли, поскольку выступали в роли демиургов, и само звание «горный начальник» — удачный бренд своего времени. Первый горный начальник В. Н. Татищев мыслил имперски, чередуя масштабы истории России и горного дела Урала: «Уральские горы суть знатнейшие во всей империи».

Накопление уральских имиджей-брендов, часто непроизвольное, шло на протяжении всей праистории и истории Урала, особенно ярко выразившись в образах финно-угорских богов и ордынских ханов, Ермака и Салавата Юлаева, орды Каменных самоедов и Яицкого казачьего войска, Строгановых и Демидовых, героев Мамина-Сибиряка и Бажова, танкограда и атомграда, Наутилус Помпилиус и Ельцина. И в последние годы уральский бренд-арсенал непрерывно пополняется: Храм-на-Крови, УП-УП (проект «Урал промышленный — Урал полярный»), гигантский Уральский федеральный университет. Для одних Урал — Каменный пояс (как в романе Е. А. Федорова), для других — гнездо староверов, для третьих — легендарный грузовик (у Берингова пролива мне довелось слышать шоферскую поговорку: «“Урал” — король Чукотки»).

Иногда кажется, что больших и малых образов Урала так много, что лучше их не считать, а представить в виде горы самоцветов. Правда, это изобилие сотворено не природой и не Оленем Серебряное копытце, а упорными уральцами (это упорство, гармонирующее с физической коренастостью, всегда выделяло «уральский характер» и на заводах, и на фронтах). Осваивая горную страну, уральцы из века в век перерабатывали ресурсы природы в ресурсы культуры, и фонд этого наследия впечатляет не меньше, чем сокровища недр. Освое ние «гуманитарных залежей» Урала всерь ез только начинается, и, вероятно, нынешнее имиджстроительство — симптом проявления и осознания уральской идентичности.

Одним из первых за разработку «уральской матрицы» взялся писатель Алексей Иванов. Проект «Хребет России», выполненный им совместно с Леонидом Парфеновым и Юлией Зайцевой в формате телепрограммы, а затем в виде книги-альбома, вобрал в себя уральские образы от мифического Полюда и легендарного Ермака до ядовитого Карабаша и лихих уралмашевских братков. В этом калейдоскопе автор отыскал устойчивые черты, образующие «уральскую матрицу» — «набор оправданных опытом стратегий поведения», «параметров местной идентичности» .

А. В. Иванов не только знает, но и чувствует Урал. Возможно, его «матрица» — больше плод ощущения, чем размышления. Все обозначенные им уральские черты — «место встречи», «преображение», «труд», «неволя» — посвоему точные штрихи, к тому же талантливо и ярко прописанные. Особенно хороши характеристики Труда и Мастера, поддержанные афористичными формулами: «Главный герой Урала — человек труда: Мастер»; «Павел Бажов — творец уральской идентичности» .

Но всякий раз Урал выходит за рамки лекал. В спектре вариаций одно и то же свойство переходит в свою противоположность. Урал — место встречи или место уединения? И то и другое. К иллюстрациям места встречи на «Хребте России» (Руси и Орды, Строгановых и Кучума и др.) можно добавить как более древние (контакт европеоидов и монголоидов, предков уральской, алтайской и индоевропейской языковых семей), так и более свежие (саммиты ШОС и БРИК). Однако Урал был и местом уединения-укрытия инакомыслящих и инаковерующих — непокорных язычников-вогулов, беглых новгородцев, разбойных казаков, мятежных черемисов, упрямых староверов и т. д.

В матрице Иванова человек Урала — человек неволи. Со времен Ермака «неволя стала базовым принципом существования уральской Матрицы… Неволя работников — главный ресурс горнозаводской державы». Даже вольный атаман Ермак предстает в «Хребте России» рыцарем неволи, поскольку он «выбрал не награду, а царскую службу» .

Звучащая как заклинание «неволя» видится А. В. Иванову «базовым принципом» нравственности уральца. Правда, «матрица неволи» иногда дает сбои, а от луча свободы сразу блекнет. Она гармонирует лишь с горнозаводской жизнью, и то применительно к работному люду до отмены крепостного права. Из нее выпадают ключевые характеры русскоуральского мира — северные промышленники и казачьи атаманы, Строгановы и Демидовы. Манифест 1861 г. обрушил уральскую горнозаводскую державу, но «свобода не убила Матрицу — просто загнала ее в подсознание, как звериные инстинкты». Вне матрицы оказался капитализм с железными дорогами, а в начале ХХ в. «Урал отринул свою Матрицу, но оказался не на свободе, а в матрице Российской империи». Неволя возродилась на Урале при советской власти в облике Гулага .

Как видно, охарактеризованные Ивановым образцы «матрицы неволи» — не исконно уральские, а импортные. Они привнесены на Урал в виде российского крепостного права и советского Гулага. Возможно, неволя на Урале — не наследственная черта, а занесенный извне вирус. Автор это интуитивно улавливает и пытается оправдать уральскую неволю как своего рода волю: «Выбор неволи — это уральское понимание свободы. Свободы социальной, экономической и свободы духовной, когда человек вместо свободы подчиняет жизнь сверхценности своего дела на этой земле» . Этот парадокс увлекателен, но относится не к «уральской матрице», а к экзистенциальной философии, где любая воля имеет изнанкой долг и ответственность, а абсолютная свобода возможна лишь в гробу.

И в русскую эпоху Урал не был краем неволи на фоне остальной России и Евразии. На исходе средневековья он оказался такой же вольной окраиной русского мира, какими были поморский Север и казачье Дикое поле. Более того, именно на Урале эти два потока вольницы сошлись и двинулись «встреч солнцу» на покорение Сибири в ту самую пору, когда Москва была сломлена тиранией и смутой. Позднее здесь нашли приют себе и своей вере язычники-черемисы и русские староверы. На Урале осуществились немыслимые для центральной России предпринимательские проекты Строгановых и Демидовых. И в новейшую эпоху именно Урал дал России когорту смелых политиков во главе с Борисом Ельциным, сокрушивших (может быть, чересчур размашисто) советскую власть.

На мой взгляд, характерная черта Урала — воля и предприимчивость, а вовсе не беспросветная неволя. Вариации этого свойства, от авантюризма Ермака до проектной дипломатии Демидовых, заслуживают особого историко-антропологического внимания. Впрочем, сам по себе спор о воле и неволе предостерегает от категоричных суждений: для одних уральцев заводской гудок был символом подневольного труда, для других — успеха и власти. Тем более рискованно выдвигать этикофилософскую категорию в качестве бренда. Вернее иметь дело с олицетворяющими Урал персонажами, притом не в иконной стилизации, а в живой драматургии историко-антропологических портретов.

Тестовый смотр уральских бренд-имиджпроектов на специальной сессии в рамках прошедшего 10-15 апреля 2011 г. в Екатеринбурге VII Российского фестиваля антропологиче ских фильмов и форума «Многонациональная Россия» показал многоликость Урала в его измерениях от Арктики до Великой степи на перекрестке Европы и Азии с древности до современности от геологии до политики. Представленные медиа-проекты условно разделялись на категории «Образ Урала», «Древности Урала», «Урал-Завод», «Урал-Камень», «Уральцы». От многообразия подходов и образов возникло ощущение неисчерпаемости темы и трудности обобщения имиджа Урала в брендовой формуле. Впрочем, бренд-поиск только стартовал, и он не завершится без интересных находок. Главным же смыслом бренд-движения можно считать не формулировку единственно верного имиджа, а открытие поля конкуренции разных имиджей-брендов, активацию культурного и природного наследия.

В дискуссии на сессии звучала критика по поводу преобладания в презентациях археологии и мифологии вместо тематики современного индустриального Урала. Замечание правомерно, как правомерен и акцент на мифологии, поскольку у бренда и мифа немало общего. Урал обладает примечательным свойством: мифологически он замкнут на себя и вполне обходится без тридевятого царства; чудеса творятся не за морем, а прямо здесь, у Медной горы и в Золотой долине, на Иткуле и Большом Щучьем озере, на Мань-Пупы-Нер и Перевале Дятлова. Для идентичности мифология показательнее любых экономических и демографических расчетов — если есть своя мифология, есть и самобытность.

См.: Павлов П. Ю., Робрукс В., Свендсен Й.-И. Средний палеолит и ранняя пора верхнего палеолита на Северо-Востоке Европы // II Северный археол. конгресс. Докл. Екатеринбург-Ханты-Мансийск, 2006. С. 290, 300.

Из последних работ см.: Koryakova L., Epimakhov A. The Urals and Western Siberia in the Bronze and Iron Ages. Cambridge University Press, 2007; Боталов С. Г. Гунны и тюрки (историко-археологическая реконструкция). Челябинск, 2008; Овчинникова Б. Б., Дьёни Г. Протовенгры на Урале в трудах российских и венгерских исследователей. Екатеринбург, 2008.

Чагин Г. Н. Этнокультурная история Среднего Урала в конце XVII — первой половине XIX века. Пермь, 1995. С. 4.

Зубков К. И. Политический регионализм в Азиатской России: уральский прецедент // Азиатская Россия в геополитической и цивилизационной динамике. XVI-XX века. М., 2004. С. 450, 451.

Свод данных, помещенных в «Списках населенных мест Пермской губернии», изд. 1908-1909 гг., и другие краткие статистические сведения о Пермской губернии. Пермь, 1910. С. 22, 23.

Потемкина М. Н. Эвакуация и национальные отношения в советском тылу в годы Великой Отечественной войны (на материалах Урала) // Отечественная история, № 3. 2002. С. 148-155.

Суржикова Н. В. Иностранные военнопленные Второй мировой войны на Среднем Урале (1942-1956 гг.). Екатеринбург, 2006. С. 64.

Мазур Л. Н. Народы Среднего Урала в структуре сельского расселения (XX в.) // Известия Уральского государственного университета, № 49. 2007.

Исхаков Д. М. Этнографические группы татар ВолгоУральского региона. Казань, 1993. С. 38, 39.

Мазур Л. Н. Указ. соч.

Тулвинские татары и башкиры. Этнографические очерки и тексты. Пермь, 2004. С. 42.

Материалы этнографической экспедиции 2008-2009 гг. под руководством А. В. Головнёва по гранту РГНФ-Урал. № 08-01-83113а/У «Идентичность современного русского и татарского населения Урала: этнография и визуальная антропология». Участники: Ю. В. Зевако, А. Е. Курлаев, А. С. Палкин, Д. Н. Федорова.

Головнёв А. В. Дрейф этничности // Уральский исторический вестник № 4(25). 2009.

Зубков К. И. Указ. соч. С. 460, 461.

Тишков В. А. О культурном многообразии // Этнографическое обозрение № 1. 2005. С. 10, 21.

См.: Проект «Хребет России» // Уральский федеральный округ: http://www.uralfo.ru/russian_ridge_proj.html.

Иванов А. В. Хребет России. СПб., 2010. С. 15.

Там же. С. 131, 153.

Там же. С. 47, 185.

Там же. С. 35, 189, 195, 197, 211.

«Электронные учебники по истории России» - Великая Отечественная война. Завтра была война. Военная авиация. Вооружение. Великая Отечественная война 1941-1945. Где-то гремит война. Военная энциклопедия. История России. 65 лет со дня Победы советского народа в Великой Отечественной войне. Реквием каравану.

«Государственная символика России» - Так основные элементы будущего герба получили распространение на Руси в 15 веке. ХХ век. Боже, царя храни! Петр Великий 1682-1725 гг. Российские символы формировались на протяжении нескольких столетий. Поэт В.А. Жуковский. Василий III 1505-1533 гг. Государственная символика современной россии. Российская государственная символика.

«Присоединение территорий к России» - Южная колонизация, освоение «Дикого поля». После отмены крепостного права (1861г.) переселение в Сибирь, на Дальний Восток. Освоение Сибири с XVI в. (в 1639г. – русские вышли к Тихому океану). ВЫВОДЫ: Со времен Московского княжества до начала XXв. Юго-восточная колонизация, присоединение Поволжья. XVI – XVIIIвв.

«История России» - Что в истории важнее всего? План урока: Обувал. Тема урока: Согревал. Русь речная: Вывод: Особенности истории России. Сама среда обитания значительно тормозила здесь развитие цивилизации. Форма урока: Давал пита ние. Пели близкие по духу песни и слагали одинаковые сказки. Русь степная(кочевники), Равнинная (равнина объединяла, сплачивала людей).

«Истоки российской государственности» - Юность полководца. Древняя Русь. Торопцев. Ключевский. Невская битва. Пчелов. Последний подвиг Святослава. Россия – священная наша держава. Зарождение русской государственности в лицах. Книги об истории рода Рюриковичей. Символы русской государственности. Тайны Древней Руси. Святой благоверный князь Михаил Ярославич Тверской.

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального

Образования

РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ИСТОРИКО-АРХИВНЫЙ ИНСТИТУТ

ФАКУЛЬТЕТ ДОКУМЕНТОВЕДЕНИЯ

ТЕМА: «История Сибири в составе России»

Контрольная работа по дисциплине

Студента 3-го курса заочной формы обучения

Руководитель
______________________________
__________________________
Москва 2010

План

Введение ………………………………………………………………………… стр. 2

1. Причины движения русских в Сибирь ……………………………………… стр. 3

2. Югра. Печорский «Чрезкаменный» и морской пути в Сибирь …………. стр. 10

3. Деятельность Строгановых …………………………………………………. стр. 12

Заключение ………………………………………………………………………. стр. 13

Литература ………………………………………………………………………… стр. 16

Введение.

СИБИРЬ - большая часть азиатской территории Российской Федерации, от Урала на западе до горных хребтов тихоокеанского водораздела на востоке и от берегов Северного Ледовитого океана на севере до холмистых степей Казахстана и границы с Монголией на юге. Площадь около десяти млн. км2. В природном отношении выделяются Западную Сибирь и Восточную Сибирь, в пределах, которых расположена Западносибирская равнина, Среднесибирское плоскогорье, горы Южной Сибири (Алтай, Западный Саян, Восточный Саян, горы Тувы, Прибайкалье, Забайкалье) и система горных хребтов на северо-востоке Сибири, которые обрамляются Верхоянским хребтом и Колымским нагорьем.

Перевод слова Сибирь на русский язык означает «ты первый» или «ты главный». Сибирь от названия народа шибир, который упоминается в одной из монгольских хроник среди лесных народов, попавших под власть монгольских завоевателей. Сибирь происходит от названия народа, населявшего в конце 1 тысячелетия до н. э. территорию лесостепной полосы Западной Сибири. Это были предки древних угров - племена сипыр.

Первые знания русских о Сибири: в конце XV-XVI вв. неизвестный русский автор написал «Сказание о человецех незнаемых в восточной стране», в котором дал описание народов северной Сибири, проживающих в тундре и лесотундре. Это были предки современных ненцев, нганасан, энцев, которых в научной литературе называют самодийскими племенами. Впервые они упомянуты ещё в «Повести временных лет» за 1096г. как «Самоядь».

1. Причины движения русских в Сибирь

Потребность в товарах и полезных ископаемых. Продвижение русских на восток стало закономерным результатом экономического возвышения России во второй трети XVII в. Определяющим в этом процессе стало развитие товарно-денежных отношений. Пушнина, которой был богат Дальний Восток, требовалась не только царской казне, она способствовала росту доходов купцов и промысловиков-добытчиков. Якутскую администрацию интересовало наличие хлеба.

Хлеб. Земледелием население Восточной Сибири не занималось, и хлеб приходилось завозить из Западной Сибири и даже из-за Урала. Проблема была вполне серьёзной. Хлеб был дороже золота, поэтому участники походов в Приамурье обязаны были проводить «опыты» по определению урожайности, сообщая результаты в Якутск и Москву, что земля годна для хлебопашества.

Русские землепроходцы неоднократно пытались заниматься хлебопашеством на вновь открытых дальневосточных землях. Однако в большинстве случаев они терпели неудачу: северные почвы оказались малопригодными для выращивания хлеба. Только самые южные районы, расположенные в верхнем и среднем течении Амура, были удобны для ведения сельского хозяйства.

Соболь. Потребность в драгоценной пушнине определялась не только развитием товаро-денежных отношений в стране (складывался единый всероссийский рынок), но и необходимостью укрепления её экономики, подорванной интервенцией польско-литовских и шведских феодалов, султанской Турции и Крымского ханства. Разорительным было и страшное Смутное время. Государство только начало возрождаться, набирая силу, и ему нужны были денежные средства. Соболь соперничал с золотом. Его пушнина была основной валютой при заморской торговле. Русь поставляла меха почти для всего мира.

Соболь вёл промышленников (промысловиков), казаков, охочих людей на север и восток, заставляя открывать и осваивать новые земли. Следовательно, не слепое бескорыстие и не простое любопытство двигало этими людьми. Каждый стремился поправить своё материальное положение, добыть здесь пушнину или, как её тогда называли, «мягкое золото», «мягкую рухлядь». Получение в казну ясака (дани) «мягкой рухлядью» с коренных жителей, а также десятой части добычи звероловов было главное заботой властей. Доходы государства от соболиного промысла были достаточно велики. Не на эти ли «соболиные» деньги содержалась армия, заслонявшая западные и южные рубежи государства?

Рыба. Богатые рыбой реки, озёра и прибрежные морские воды способствовали развитию рыбного промысла. Долгое время для служилых и «охочих» людей рыба оставалась едва ли не основным продуктом питания, особенно зимой. Е. Хабаров писал об этом в 1652 г.: «И жили холопы государевы служивые и вольные охочие казаки в том городе зиму, а кормились мы казаки во всю зиму в Ачанском городе рыбою».

В своих отчётах о разведанных местах землепроходцы обязательно указывали, какая река какой рыбой богата. Они были по-настоящему потрясены рыбным изобилием дальневосточных рек, особенно в период хода лососёвых. «А рыба большая, в Сибири такой нет, - сообщал казак Н.И. Колобов, - по их языку кумжа, голец, кета, горбуня, столько де её множество, только неводь запустить и с рыбою никак не выволочь. А река быстрая и ту рыбу в той реке быстредью убивает и вымётывает на берег, и по берегу её лежит много, что дров, и ту лежачую рыбу ест зверь».

Испытывая серьёзные трудности при освоении земель, тем не менее, русские переселенцы уже в первые годы жизни здесь достигли немалых успехов, осваивая земли, пригодные для хлебопашества, скотоводства и промыслов. Важную роль играли торговые люди в хлеботорговле. Помимо доставки хлеба, они сами заводили пашню. К 1680-м годам в Приамурье била ключом новая жизнь.

Полезные ископаемые. Велись поиски рудных ископаемых. В начале 70х годов началась опытная эксплуатация свинцовых и серебряных месторождений.

Деньги того времени были серебряными, а открытых месторождений в стране ещё не было и приходилось приобретать серебро за рубежом. Отсюда рос интерес царской администрации к рассказам о серебряных рудах и соболях далёкой восточной окраины.

Важное значение придавалось поиску соли.

Землепроходцы не только продвигали к океану и к Амуру восточную границу России, но и материально помогали удерживать и западный её рубеж.

Гнёт крепостного права. Значительную роль в освоении Дальнего Востока сыграло русское крестьянство, составлявшее основную массу переселенцев, жаждавших получить избавление от крепостного гнёта землю, свободную от помещика. Миграционные потоки направлялись на не освоенную ранее землю. Именно крестьяне - земледельцы сделали Приамурье, как и всю Сибирь, российской землёй с вольнолюбивыми традициями служилых людей и крестьян.

Среди прибывших на Дальний Восток переселенцев преобладали крестьяне - 69,1 %, казаков было 30,2 %. В этом движении на восток участвовали крестьяне из 20 губерний и областей Европейской и Азиатской России. Так, население Амурской области увеличилось за счет крестьян из Астраханской, Архангельской, Воронежской, Енисейской, Оренбургской, Пермской, Полтавской, Самарской, Томской, Харьковской губерний и Забайкальской области. Приморская область пополнялась переселенцами из Астраханской, Воронежской, Вятской, Иркутской, Калужской, Тамбовской, Тобольской и других губерний, а также за счет Амурской и Забайкальской областей. Крестьянская колонизация принесла в Приамурье более передовые способы ведения хозяйства.

Большинство вновь обретенных владений России, в том числе на востоке, обладало огромным фондом земель для колонизации и одновременно имело весьма редкое население. Ограниченность людских ресурсов и технических возможностей, а также утвердившееся с середины XVII века крепостное право препятствовали достаточно широкому и свободному расселению жителей, искусственно задерживая их в старинных областях государства. В то же время потребности хозяйственного освоения и обороны присоединенных земель заставляли правительство несколько ослаблять крепостнический курс и в конечном счете признавать перемещения населения, даже самовольные («бегства»). Эти противоречия феодального общества стимулировали миграцию: эксплуатируемые стремились изменить к лучшему условия своего существования путем переселения на новые земли. Этим объясняется вольно-народный характер колонизации восточных окраин.

Отмена крепостного права в России открыла эпоху массовых переселений из европейской части страны в Сибирь и на Дальний Восток, где имелись большие площади для разработки земель и не было помещичьего землевладения. 26 марта 1861 г. решением российского правительства Амурская и Приморская области были объявлены открытыми для заселения «крестьянами, не имеющими земли, и предприимчивыми людьми всех сословий, желающими переселиться за свой счет». Переселенцам отводился в бесплатное пользование участок земли до 100 десятин на каждое семейство. Они навсегда освобождались от подушной подати и на 10 лет - от рекрутской повинности. За плату 3 рубля за десятину поселенцы могли дополнительно приобретать землю в частную собственность. С небольшими изменениями эти Правила действовали до начала ХХ века. Именно в это сорокалетие, с 1861 по 1900 гг., образовался самый зажиточный слой сельского населения Дальнего Востока России - крестьяне-старожилы.

Таким образом, хотя эта территория и оказалась под властью царя его наместников, она так и не узнала крепостного ига. Крестьяне - труженики предопределили и принципиально иные отношения коренных народов с русскими, чем те, что имели место в колониальной политике европейских держав.

Внешние причины колонизации. Активное освоение Дальнего Востока Россией началось при Петре I практически сразу после Полтавской победы и окончания Северной войны с заключением мира со Швецией в 1721 году. Петр I интересовался морскими путями в Индию и Китай, распространением влияния России на восточную часть Тихого океана, достижением “незнаемой части” Северной Америки, куда еще не успели добраться французы и англичане.

Великое движение русского народа к побережью Тихого океана и на Амур поощрялось правительством России. Путь в Европу для неё был закрыт - на Балтике и Чёрном море хозяйничали недруги. Надо было искать дорогу на восток.

После открытия Сибири русскими землепроходцами встал вопрос об установлении государственной границы. Граница была необходима для защиты от набегов кочевников, а также от колонизации другими государствами, от бесконтрольной эксплуатации во вновь открытых землях.

Число иностранных китобоев в Охотском и Японском морях увеличивалось. Не могли не вызывать тревогу попытки всё более активного проникновения в дальневосточные моря Англии, Франции и США.

Правительство России в пятидесятые годы девятнадцатого века возбудила перед Китаем вопрос об разграничении территорий. В 1854 году в Пекин были посланы предложения приступить к переговорам.

Двадцать восьмого мая 1858 года был заключён Айгуньский договор, по которому происходило деление дальневосточных областей. Это был очень важный этап в освоении Дальнего востока в целом. Так как теперь любая экспедиция или даже просто переселенцы обязаны были учитывать принадлежность той или иной территории.

В итоге Россия получила дополнительные богатства и поселения, с которых можно собирать подати. Исследования же территорий теперь приобретали и аспект разведки полезных ископаемых.

Тенденции мировой колонизации. Осваивая Дальний Восток, Россия тем самым принимала участие в мировой колонизации. Взор таких крупных держав, как Англии и Франции, был обращён к южным территориям, где природные условия были более благоприятны, нежели на севере.

К началу русской колонизации южные страны в большинстве своём были захвачены Европейскими странами, поэтому России оставалось двигаться только на восток и север.

Новые русские земли с их неисчерпаемыми богатствами, плодородными почвами и лесами вошли неотъемлемой частью в состав русского государства. Мощь государства заметно увеличилась. «Изумленная Европа, в начале княжения Ивана Третьего, едва ли даже подозревавшая о существовании Московии, зажатой между Литвой и татарами, была ошеломлена появлением огромной империи на восточных своих окраинах».

Главное отличие многонациональной России от империй Запада заключалось в том, что своим возникновением она обязана не только и даже, быть может, не столько завоеванию, сколько мирной крестьянской колонизации и добровольному присоединению к ней нерусских народов. Основные черты крестьянской колонизации сохранялись и в XVI, и в XVII-XIX веках. Ни у одного земледельческого народа, будь то в Поволжье, на берегах Балтики, в Закавказье и Средней Азии, землю не отобрали..

Нигде русские переселенцы не ущемили жизненно важных интересов и кочевого населения. Нигде русская община не напоминает английскую колонию, нигде не держится обособленно - высокомерно по отношению к «туземцам». Повсеместно она органично врастает в окружающую иноплеменную среду, завязывает с ней хозяйственные, дружеские и родственные связи, повсеместно срастаясь с ней, служит связующим звеном между нерусскими и Россией. Не было комплекса «народа-господина», с одной стороны; не было и реакции на него - с другой, а потому вместо стены отчужденности выковывалось звено связи.

Русские переселенцы и администрация в основной своей массе легко устанавливали плодотворные контакты с народами Дальнего Востока. Недаром противодействие миграции русских было столь ничтожно. Конфликты с русскими, если они и возникали на первых порах быстро улаживались и не имели тяжелых последствий в виде национальной розни. Единственным практическим следствием русского присутствия для аборигенов стал ясак (уплата одного-двух соболей в год), который иногородцы понимали как подарок, дань вежливости «белому царю». При огромных пушных ресурсах дань была ничтожна, в то время, попав в списки «ясашных» иногородцев, местный житель получал от центрального правительства твердые гарантии защиты жизни и имущества. Никакой воевода не имел права казнить «ясашного» иногородца: при любых преступлениях дело посылалось на рассмотрение в Москву, а Москва смертных приговоров аборигенам никогда не утверждала.

За считанные десятилетия русский народ освоил колоссальные, хотя и малонаселенные пространства на востоке Евразии, сдерживая при этом агрессию Запада. Включение в Московское царство огромных территорий осуществлялось не за счет истребления присоединяемых народов или насилия над традициями и верой туземцев, а за счет комплиментарных контактов русских с аборигенами или добровольного перехода народов под руку московского царя.

Таким образом, колонизация Дальнего Востока русскими не была похожа ни на истребление североамериканских индейцев англосаксами, ни на работорговлю, осуществлявшуюся французскими и португальскими авантюристами, ни на эксплуатацию яванцев голландскими купцами. А ведь в пору этих «деяний» и англосаксы, и французы, и португальцы, и голландцы уже пережили век Просвещения и гордились своей «цивилизованностью».

2. Югра. Печорский «Чрезкаменный» и морской пути в Сибирь

Камень так называли тогда Уральские горы,- путь через который был доступен только летом; лишь в исключительных случаях через горы осмеливались перебираться зимой на оленях или собаках. В те времена новгородцы открыли путь в Югру - мансийские и хантыйские земли к востоку от Урала в нижнем течении Оби. Проникновение новгородцев в Югру стало результатом освоения Поморья. Местность, расположенную по реке Вычегде и её притокам называли Пермской землёй. Дальше находились земли Печоры.

Экономические перемены в жизни России XVI в. ускорили освоение Поморья. Когда в 1514г. у Польши был отвоёван Смоленск, открылся сухопутный торговый путь на Запад. В 1553г. англичане открыли морской торговый путь в Россию. В устье Северной Двины в летние месяцы велась оживлённая торговля, центром которой позже стал Архангельск, основанный в 1587г.

«Чрезкаменный» путь: перевал через Уральские горы был, конечно, самый опасный. «Камень», грандиозная горная цепь, вершины которой в «облаках не видети, а коли ветрено, ино облака раздирает, а длина его от моря и до моря», пугал своей неприступной дикостью: «место пустое», а жилецких людей на Камени нет.

Морской путь: к началу XVII в. русским мореходам был известен полуостров Ямал. Морские походы совершали на малых судах, хорошо приспособленных для плавания в водах Ледовитого океана, называемых кочи. Морской путь был долгий, всё зависело от случайностей погоды, «а коли бог не даст подобных ветров, тогда все кочи ворочаются в Пустоозёро». В среднем путь из Пустоозёрска до полуострова Ямал занимал 3-4 месяца.

Колонизация поморья: в середине XVI века после разгрома Казанского и Астраханского ханств и укрепления обороны на протяжении всего течения Волги постоянная угроза с Востока была ликвидирована. Борьба с Крымским ханством и Османской империей затянулась вплоть до конца 18 века. Разрешение этих политических задач в большой степени определялось двумя волнами миграций населения, в результате которых хозяйственно осваивались Уральский и Поволжский регионы и Сибирь, с одной стороны, и лесостепная и степная часть Восточно-Европейской равнины, с другой.

В Поморье со 2-й половины 16 века наиболее характерными явлениями были расширение внутренней колонизации в целом на Восток и отток населения, особенно в 17 веке, через Урал в Сибирь. На землях Верхнего Прикамья оседлое русское население появилось относительно поздно - в 14 - начале 15 века. В конце 15 и в 1-й половине 16 века русская колонизация Приуралья ещё не приняла массового характера.

Ко 2-й половине 17 века русское освоение Пермской земли проходило очень интенсивно, чему способствовало развитие местных промыслов. Рост населения в Приуралье происходил за счёт переселенцев из разных областей Поморья. В Пермской земле русские переселенцы столкнулись с финно-угорским населением - коми, хантами и манси, но их этническое взаимодействие имело свои особенности. Если в Западном и Центральном Поморье, как и в центре Восточно-Европейской равнины, преобладала естественная ассимиляция славянами финнов, то в Приуралье этническая ситуация складывалась сложнее. Так, по Вишере во все периоды русского освоения края проживали манси. Территория Соликамского уезда за исключением Обвенского поречья была менее освоена коми-пермяками, и русские переселенцы часто занимали там пустые места.

Важнейшим следствием массовых миграционных движений в Восточном Поморье (или Приуралье) было образование в 17 веке историко-этнической территории русского народа на Севере Восточно-Европейской равнины от Карелии до Урала. Разгром Казанского ханства создавал предпосылки для массового заселения русским народом Приуралья. Продолжением его освоения были миграционные движения за Урал. Русское государство, распространившее свою власть на огромную территорию вплоть до Тихого океана к середине 18 века, становилось государством евроазиатским. Русское заселение Сибири и её хозяйственное освоение - внедрение в 17 веке пашенного земледелия как ведущей отрасли хозяйства, становление в 18 веке горнорудной промышленности, образование местных областных рынков с их вовлечением в общероссийские торгово-экономические связи - были следствием административной деятельности государственной системы и стихийных миграций населения в Сибирь.

3. Деятельность Строгановых

Из среды поморских разбогатевших крестьян ведёт своё начало род Строгановых. Началась деятельность Луки Кузьмича Строганова, его сын Фёдор Лукич уже прочно поселился в Сольвычегодске, с этим городом начался расцвет дома Строгановых. Сын Фёдора Аника Строганов смог увеличить свои владения, создать обширное хозяйство. Аника рано привлёк к делу своих сыновей - Якова, Григория и Семёна, которые стали его деятельными помощниками. Предприятие Строгановых, кроме соляного промысла, имело железодутное и кузнечное дело, вело оптовую торговлю печорской красной рыбой, железными изделиями, иконами и разнообразными товарами собственного производства, а так же розничную торговлю по сёлам Поморья.

Приглашение Строгановых. Сибирское ханство со столицей Кашлык, расположенной на берегу Иртыша, поддерживало добрососедские отношения с Москвой, Сибирские ханы платили ежегодную дань пушниной, размеры которой устанавливали сами.

В 1563 году, власть в сибирском ханстве захватил Кучум, потомок Чингисхана. Хан Кучум перестал посылать дань в Москву, его войны стали совершать набеги во владения Строгановых, богатых солепромышленников.

Строгановы получили у царя Ивана IV разрешение провести набор казаков для защиты своих владений. Гонцы Строгановых поехали на Волгу и там вступили в переговоры с вольными казаками. Однако, вместо приглашенной 1000, во владения Строганновых прибыло 2 отряда в 540 казаков с двумя атаманами, Ермаком и Иваном Кольцо. Ермак был назначен старшим.

Заключение.

Подвиг русских людей в деле освоения непокорных Сибирских просторов переоценить очень трудно, так же как нельзя отрицать положительного влияния присоединения народов Сибири к России и для Европейской России и для Сибирских народностей. Взаимопроникновение и дополнение экономики, культуры, религий народов центральной России и сибирского населения позволили сформироваться в России самобытному колориту, а героизм, сила духа и физическая выносливость русского народа породила мифы о загадочном русском характере.

Но, изучая данную тему, задумываешься не только о том, какое значение имеет колонизация Сибири в общероссийских рамках сегодня, но и о том, как происходило это тогда, в каждом конкретном населенном пункте, с каждой конкретной народностью.

Для этого необходимо разграничить понятия колонизация и освоение.

Под освоением территорий понимается ее завоевание с правом проживающего там населения на свое автономное развитие, колонизация же подразумевает завоевание территории с целью использования ее ресурсов и населения для пополнения национального достояния народа-завоевателя.

Что происходило в Сибири? Безусловно, колонизация.

А если колонизация, могло ли навязывание чужой воли, воли России, безоговорочно приниматься покоряемыми народностями? Вероятно, нет.

Являлось присоединение сибирских народов к России добровольным или принудительным? Этот вопрос и сейчас ставят перед собой ученые-историки. Ведь не секрет, что зачастую русские экспедиции просто варварски грабили местное население, сжигали непокорные деревни и поселки. Возможность большой и достаточно легкой наживы кружила головы многим, от казачьих отрядов, посланных по царскому указу часто отбивались группы людей с единственной целью - обогащения любой ценой. Воеводы, поставленные государем править в уездах и острогах превышали свои полномочия, злоупотребляли властью, брали себе наложниц из местного населения и жестоко наказывали за неповиновение.

Например, документы свидетельствуют о расправе, учиненной Хабаровым в захваченном стойбище туземцев. Иногородцы заверили атамана в том, что они готовы и будут платить ясак русскому царю, но он «мужчин приказал утопить, а жен и детей их продуванить», то есть поделить между служилыми людьми. В числе захваченных была жена местного князька Шилгинея, которую Хабаров хотел сделать своей наложницей. Она воспротивилась, и атаман велел удавить ее. Почти всех заложников он засек кнутом. В отчете Москве было известие о том, что многие жители сами лишили себя жизни. (из статьи Н.П. Чулкова о Хабарове в журнале «Русский Архив» 1898, кн 1, с.177-190)

На мой взгляд, именно здесь лежат истоки несколько пренебрежительного и потребительского отношения центральной России к Сибири. Сибирь и Дальний Восток и сейчас можно назвать колонией России, из них продолжают выкачиваться ресурсы без должного их восстановления и выгодного для Сибири экономического обмена, отсюда очень низкий уровень жизни.

Помимо сырьевой функции, Сибирь несет в себе мощнейший интеллектуальный потенциал, именно здесь функционируют такие крупнейшие научные, культурные и производственные центры, как Новосибирск, Владивосток, Благовещенск, Якутск, разработками которых пользуется вся Россия.

В силу малонаселенности Сибирь, если можно так выразиться, будущий генетический фонд России, ведь самой природой заложены в сибиряках стойкость, здоровье, неприхотливость. Однако тяжелые климатические условия снижают среднюю продолжительность жизни, а здравоохранение в Сибири практически рухнуло из-за скудности бюджетного финансирования.

Сейчас разработкой стратегии развития Сибири в рамках экономического развития России занимается Байкальский форум, его назначение - продемонстрировать интеллектуальные, ресурсные и производственные возможности Сибири и Дальнего Востока и выработать практические методы рационального природопользования, развития энергетики, транспорта, информационной инфраструктуры и человеческого потенциала России во взаимосвязи с государствами Азиатско-Тихоокеанского региона.

Важно осознать, что Россия без Сибири - не Россия. И только внимательный и комплексный подход ко всем социально-экономическим проблемам Сибири и Дальнего Востока позволит сделать край, в котором нам посчастливилось родиться, живительным источником для многих поколений.
Литература.

1. Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия, 2002.

2. Землепроходцы. Исторические повести о выдающихся землепроходцах и мореплавателях Дальнего Востока XVII-XVIII веков. Хабаровское книжное издательство, 1976.

3. Зуев А.С. Сибирь: вехи истории (XVI-XIX вв.). - Учеб.пособие. - Новосибирск: ИНФОЛИО-пресс, 1998-2000.

4. Иконникова Т.Я. Очерки истории родного края: учебно-методическое пособие. - Хабаровск, 1993 г.

5. История Сибири. Учебное пособие. - Томск, 1987.

6. Круглый стол. «РФ Сегодня». Журнал. №20, 2000.

7. Сибирь: Проекты XX века. Сборник научных статей. - Новосибирск, 1996.